Конечно, есть молодые люди с большей свободой нравов, а есть «ужасающе гетеросексуальные». Но в общем и целом – никаких табу. Когда-то их мамы и даже бабушки боролись за свободу секса. Сегодняшнее поколение выросло с ощущением, что по-иному и не бывает, и многообразием сексуальных ролей и идентичностей их не удивишь. Впрочем, 40% молодых людей при этом остаются девственниками, объясняя это тем, что не хотят «начинать так».

Совсем недавно, в октябре, New York Magazine решил взять интервью у 700 студентов из различных американских вузов об их сексуальной жизни и дать их без комментариев и исправлений. Чтобы избежать морализаторства и потому что так интереснее. Иногда они говорят как Бивис и Баттхед, и в то же время делают выводы как мудрецы. Мы приведем некоторые из них¹.

Асексуал счастлив вместе с другим асексуалом. Первокурсница зарабатывает стриптизом перед веб-камерой, но жутко комплексует и не решается с кем-нибудь познакомиться. Обычный мальчик до последнего не решается поцеловать девушку и видит подвох в своей «нормальности» (его мама недавно оказалась лесбиянкой). Два гея живут вместе, но только как друзья и соседи по комнате. Девушка дарит своему другу ошейник и они практикуют BDSM как настоящая пара, но это только игра и у нее есть настоящий бойфренд. Поклонник квир-теории, в котором есть и мужская и женская часть и потому к нему надо обращаться не «он», а «они», живет вместе с обычной девушкой и не интересуется ребятами. Симпатичные девчонки просыпаются рядом с какими-то милыми парнями, говорят им adios и им ужасно скучно...

«Я начала заниматься каммингом (стриптиз перед веб-камерой) прошлым летом, до того, как сюда поступила. Несколько моих подруг это делали, и я тоже решила попробовать. Вначале мотивацией были деньги, но потом я обнаружила, что мне это нравится. После этого я чувствовала себя хорошо. Люди пишут тебе сообщения и просят, чтобы ты что-то сделала. Я не собираюсь зарабатывать столько денег, как те, что готовы сделать все. Моя подружка заработала 300 долларов за неделю, я сотню. Иногда я вспоминаю, что я еще девственница, иногда это где-то на заднем плане.

Я чувствую себя паршиво, когда мои друзья начинают рассказывать о своей сексуальной жизни, а мне нечего рассказать. Это нелегко, потому что на самом деле у меня очень большой опыт в этом – вот только без физической части. Когда доходит до того, чтобы испытать это на самом деле, в реальности с кем-нибудь, мне становится по-настоящему страшно. Я мало уверена в своем теле и беспокоюсь, что, может, людям не нравятся крупные девушки. Так что я никогда не знаю точно – дело во мне, или в парнях, или что. Мое тело просто как бы закрывается, захлопывается, и я отступаю назад».

«Мою девушку тоже зовут Грейс, как и меня. На первом курсе, когда я ее увидела, я подумала: «Вау, эта девчонка такая красивая. Надеюсь, она лесбиянка». Я спросила у друга, он сказал, что нет. Потом уже в мае я случайно задела ее своей машиной. Я написала ей в «Твиттере»: «Прости меня, я чуть не сбила тебя. Могу я что-нибудь сделать для тебя?» Мы с ней стали гулять каждый день, а на каникулах, когда она уехала домой к себе в Грецию, много болтали по скайпу.

Она мне жаловалась на ребят, которые приглашали ее там на свидания. Ее бывшие одноклассники. А я говорю что-то типа: «Знаешь, тебе надо выйти из своей зоны комфорта», – я имела в виду, начни встречаться с другими парнями. А она мне: «Ну, я думала об этом, давай попробуем, если ты хочешь». Вот такой поворот сюжета».

«За всю учебу здесь я поцеловал четырех человек, но оставался девственником. Первый раз у меня был секс прошлым летом, с моей подругой Кристин. Мы с ней дружим с 14 лет. Мы оба члены студенческого общества реконструкции средневековых сражений.

Мои родители тоже учились в Барде. Я знал, что такое секс, с тех пор как мог произносить это слово. От меня никогда ничего не скрывали. Моя мама лесбиянка, но она влюбилась в моего папу и вышла за него замуж, а потом поняла, что это не работает.

Я долго считал себя асексуалом. Потом я решил, что не хочу никаких ярлыков. Я просто решил быть в любви осмотрительным. Я не отвергаю того факта, что могу встретить и полюбить мужчину. Но как-то так получается, что я, наверное, straight – традиционной ориентации. Потому что все это время оказывалось, что меня привлекают только женщины. Раньше я боялся, что, может быть, я что-то скрываю от самого себя, что, может, я на самом деле мальчик, который сам себе боится признаться, что он гей? Я думал, что со мной точно что-то не так.

Когда у меня наконец случился секс, это было… черт, я подумал – это как шаг, который я могу сделать, чтобы быть ближе к тому, кто мне небезразличен. Я точно знал, что это мое, что я готов к этому. Мы с Кристен заигрывали друг с другом первые два дня этого средневекового праздника, мы были в старинных одеждах, в доспехах, с копьями и оружием. Мы участвовали в рыцарских турнирах. По вечерам все это превращалось в одну длинную вечеринку с бесплатным алкоголем. Весь праздник длился две недели. В один из вечеров я подумал: ладно, ну и черт с ним, посмотрим, что будет. И поцеловал ее. В последнюю ночь праздника у нас был секс, прямо на поле битвы, под звездами. Это было круто».

«Когда я сюда приехала учиться, вначале это был бесконечный парад шуток, кому бы с кем перепихнуться. «Никаких границ! Сними кого хочешь». Ребята думают, достаточно, знаете, подкатиться к бару, сунуть вам в руку бокал и сказать что-то типа: «Эй, а ты симпатичная». Я прошла через эту фазу, и под конец меня это стало реально раздражать. Однажды я пошла с таким мальчиком. Больше для прикола. Я была типа слегка пьяная, и мы пошли к нему, потому что его соседа по комнате не было. Мы трахнулись, и потом я вообще об этом ничего не думала. Я не из тех, что сразу подумают: «Теперь мы с ним встречаемся», мне пофиг. Но потом как-то я его встретила с друзьями и помахала ему – ну, просто так, – и он просто уставился на меня, а потом повернулся к своим друзьям и спрашивает: «Кто это?» – а они типа: «Я не знаю. Кто это? Почему она тебе машет?» А я типа: «Окей, все норм».

Что я поняла, так это то, что никто не хочет отношений. И когда я как-то раз поцеловала Хантера, мы с ним с тех самых пор все время вместе. И ни с кем другим».

Тайлер: Мы с Сиа как-то посмотрели на канале Hulu документальный фильм, который открыл нам глаза на мир BDSM. Потом прошлой весной я познакомился с девушкой, которая зарабатывает тем, что она доминатрикс. С тех пор я экспериментирую со своими границами. Я люблю пробовать новые вещи, но никогда не участвовал в настоящей сессии. Так что мне не то чтобы очень больно. Когда я с Сиа, это больше похоже на ролевую игру.

Сиа: На первом курсе я была в костюме доминатрикс на Хэллоуин. Вдохновила меня на это кампания Agent Provocateur. На мне было черное белье, красный парик, я была на каблуках и с хлыстом в руке. Надо с чего-то начинать! На мой прошлый день рождения Тайлер подарил мне книгу «Учебник доминирования для хорошей девочки» и собачий поводок. Я ему подарила собачий ошейник и кляп.

Тайлер: Мы любим притворяться, что мы настоящая пара, чтобы добавить перцу в ощущения. Одна из фантазий, которые мы разыгрываем, – профессор и студентка. Или я играю бизнесмена, а она мою жену, которая тратит слишком много денег. Еще мы любим ходить в магазины кожаной одежды и секс-шопы, чтобы узнать все о снаряжении и игрушках. Мы оба прошли класс обучения связыванию. Когда я связан правильно, я чувствую себя в безопасности.

Сиа: Мы документируем все и выкладываем фотографии в инстаграм. Я люблю доминировать с Тайлером, потому что в моих реальных сексуальных с моим парнем отношениях у меня нет этой роли.

Кристина: Мы раньше не были знакомы, но помню, как на вечеринках я всегда думала: «Какой он симпатичный!» Потом мы познакомились через Tinder.

Фред: Это было мое первое свидание. Я не из тех парней, кто знакомится в интернете, нет у меня такой способности. У меня две степени – по экономике и нейронаукам, я довольно неуклюжий и писать сообщения не очень-то умею.

Кристина: Потом мы пошли к нему, а потом утром у нас снова был секс.

Фред: У нас тонкие стены, и все знают, если у кого-то был секс.

Кристина: Потом я завалилась к своей подруге прямо во вчерашней одежде, мы курили и рассказывали друг другу все, что случилось прошлой ночью. Я реально чувствовала себя очень хорошо.

Фред: По-моему, на следующее утро Кристин прислала мне сообщение: «Это должно случиться еще».

Кристина: И мы с тех пор постоянно встречаемся с ним. Это очень здорово и легко. Только для секса. Мы, конечно, с ним разговариваем и выходим куда-нибудь, но я не чувствую по отношению к нему никаких обязательств и совершенно никакой привязанности. Это одна из самых замечательных вещей, которые я могу теперь делать в колледже и которые я никогда не делала дома. У нас католическая семья и очень консервативная. Я, конечно, занималась сексом в школе, но иногда чувствовала какую-то вину. Я бисексуал.

Фред: Я думаю, что не считаю Кристин своей девушкой, а она меня не считает своим бойфрендом. Я думаю, это хорошо – спать с кем попало, просто здорово, особенно для девушек. Стыдить за это – это самое худшее, что может быть, потому что тогда у людей будет меньше секса, а это ужасно.

Кристина: Я сейчас встречаюсь с Фредом и еще с этой девушкой, Сарой. Я просто чередую несколько человек, и это так хорошо. Я никогда не чувствовала раньше, что могу делать что хочу и принимать решения, какие я хочу. И это круто.

«Я не знаю, можно ли говорить, что я неразборчива в связях, но я определенно не того типа, чтобы ценить отношения. Мне интереснее сама охота. Пару недель назад лежу в постели с этим парнем, и мне так скучно. 7 утра. Он такой симпатичный, поэтому я не хочу его будить и все такое. Я беру мобильник и пишу моим подружкам, которые тоже здесь в доме. И все трое мне отвечают: «Ага. Скучища. Мальчик в постели. Что я вообще здесь делаю? Пошли прогуляемся». И мы спустились вниз в гостиную, все четверо, пьем гатораду и разговариваем о нашей ночи. А все эти парни спят в наших постелях. И я говорю: «Хочу есть. Пойдем купим себе сэндвичи на завтрак». И мы оставляем их в доме – большинство из них явно на одну ночь, поэтому мы даже не спрашиваем у них, хотят ли они чего-нибудь. Я хотела кому-нибудь из них прилепить стикер на лоб, но потом подумала: да ну. Они догадаются. Мы доели свои сандвичи, зашли в дом, снова заснули, а потом проснулись рядом с нашими мальчиками. Это был один из моих лучших уик-эндов. Ты ешь свой сэндвич на завтрак, потом у тебя утренний секс, а потом типа – adios».

Дарси: Мы встретились два месяца назад, когда только поступили в университет. Мы стали из хороших друзей очень хорошими друзьями, но также с физическими отношениями.

Леор: Мне она «понравилась». Мы мыслим схоже. И мы много шутим.

Дарси: Я раньше считала, что я традиционной ориентации, но теперь, поскольку Леон небинарный (nonbinary), мне нужно думать об этом больше. Использовать правильные местоимения: говорить не «он», а «они», и помнить о множестве маленьких вещей – не называть его «красивым» (handsome), потому что это прилагательное относится к лицам мужского пола и имеет гендерную окраску.

Леор: Я в основном спал с людьми, которые идентифицировали себя как женщины, потому что в университете очень сложно быть квиром, тем, кто не определяет себя через пол. Я имею в себе долю мужского и женского, и меня привлекают все люди. Хотя я не имею секса с мужчинами, больше это касается поцелуев и объятий.

Дарси: Мы считаем себя эксклюзивными, но мы еще не дали нашей связи названия, не наклеили на нее ярлыка. Они (Леор) очень моногамны, поэтому мне с Ними комфортно. Очень приятно иметь рядом Тех, с Кеми чувствуешь себя в безопасности.