О детской потере: Дети смерть не принимают! - «Отцы и дети» » « Я - Женщина »

О детской потере: Дети смерть не принимают! - «Отцы и дети»



О детской потере: Дети смерть не принимают! - «Отцы и дети»
Каждый и каждая из нас является специалистом в какой-то области, и мы можем поделиться своим опытом и ощущениями с другими. Мало того, мы просто обязаны это сделать потому, что в природе действует очень простой закон «чем больше отдаешь, тем больше получаешь».....


Папа умер, ребенок остался без отца – эту рану невозможно залечить, шрам останется все равно и будет напоминать о себе, уверена Юлия Сысоева (Брыкина). В 2009 году она стала вдовой с тремя детьми. Сегодня она руководит , оказывающим помощь семьям, которые так же постигло это горе. Юлия рассказала, почему детям особенно тяжело и что они испытывают, когда умирает отец.



О детской потере: Дети смерть не принимают! - «Отцы и дети»
Юлия Сысоева (Брыкина)

Ко мне как к руководителю фонда, который помогает вдовам, обратился журналист с просьбой помочь в подготовке материала о детской потере – о потере отца.



Первый его вопрос был: как дети восприняли потерю отца? И именно этот вопрос я отмела первым делом. Я решила сама рассказать о собственном опыте и опыте других женщин, с которыми я общаюсь по своей работе.




Почему я отмела этот вопрос? Наверное, потому, что в самой формулировке данного вопроса содержится некое заблуждение. Ребенок не может «воспринять» потерю родителя – его душа это не принимает.




Говорят, родители не должны хоронить своих детей – это действительно так, но я дополню: дети не должны хоронить своих родителей в тот период своей жизни, когда они не могут жить без них, а именно в детстве. Поэтому они и не могут воспринять потерю – они просто не могут без мамы или без папы.




Мои рассуждения основаны исключительно на опыте, скорее это рассуждения «непсихолога». Эта проблема описывается очень многими психологами с разных ракурсов, анализируется, разбирается вопрос, как пережить или как смягчить такой удар для ребенка. И это все правильно, без этого никак нельзя. Да, многие в таких ситуациях работают с кризисными специалистами, и это иногда помогает, кто-то перерастает, становится взрослым и как бы «забывает» свою детскую боль, но рубцы остаются навсегда.




Дети, теряя родителей, меняются радикально. Они перестают быть теми детьми, какими были раньше. Особенно тяжело переживают мальчики от трех лет и выше. Меня до слез потряс рассказ одной матушки, которая рассказывала, как сын несколько месяцев засыпал в футболке отца. Другая матушка рассказывала, что сыну по причине малолетства не стали рассказывать о кончине отца. Четырехлетний ребенок сам догадался, что папа ушел в те места, «где никто не умирает».




Дети все чувствуют гораздо острее взрослых. Жизнь и смерть они воспринимают не так, как мы. Они живут в мире, где смерти в принципе нет. Поэтому даже кончина любимого хомячка или попугайчика становится для ребенка нереальной трагедией. Мы же живем в мире, где давно для себя приняли присутствие смерти, впустили ее в свою жизнь. Мы хоронили близких, родных, друзей, в какой-то момент для нас похорон стало больше, чем свадеб и рождений. Наше информационное поле занято постоянными смертями, пусть даже чужих и далеких людей, но мы знаем, что смерть забирает кого-то каждый день. Дети этого не знают. Именно поэтому многие взрослые не знают, как рассказать ребенку о смерти. Но в то же время, чтобы рассказать о Воскресении, надо рассказать о смерти.




Ребенок думает, что смерть — это не навсегда, это как сон. И вдруг он теряет самое дорогое – любимого родителя. И наступает душевный коллапс: папа или мама больше никогда не вернутся, никогда не обнимут, никогда не приласкают. В это маленький человек отказывается верить, а мы верим. Первым делом после смерти близкого мы приучаем себя к мысли, что больше никогда, никогда(!) он не откроет входную дверь, не войдет в прихожую, не ответит на звонок.




Когда я потеряла мужа, мне больше всего было жалко детей. Особенно младшую дочь, которая начала себя странно вести. Она тосковала молча, ей было всего два года. Я наблюдала, как она заворачивалась в папину рясу, которая висела на вешалке и так подолгу тихо стояла. Я совершенно не знала, что с этим делать, как реагировать. Убрать ли вещи отца подальше от ребенка или оставить все как есть?




Мы всегда задаем вопрос: почему это произошло? Ответа на этот вопрос нет, но мы, взрослые, продолжаем задавать его, словно, надеясь, что ответ придет откуда-то извне. Маленькие дети этот вопрос не задают, они страдают внутри себя.




Да, ребенок может подойти к взрослому и спросить: «почему папа умер?» Но не думайте, что он вкладывает в этот вопрос тот смысл, который вкладываем мы. Дети словно живут в другой реальности: они могут часами сидеть на окне и смотреть на улицу, ожидая, что папа вернется, рисовать соответствующие картинки, с особым трепетом хранить вещи, которые напоминают отца или как-то с ним связаны.




Вы скажете, что взрослые делают то же самое. Нет, взрослые делают все по-другому.




Отдельно скажу про подростков. Подросток – это смесь взрослого и ребенка, недаром этот возраст называется «переходным». Это очень точное название – происходит переход из другой, детской реальности в реальность взрослых людей, смена восприятия жизни.



Дети-подростки внешне часто меняют свое поведение в худшую сторону, бросают учебу, храм, начинают курить и даже выпивать. Мне многие матушки рассказывали о подростках (чаще о мальчиках), которые после смерти папы «скатывались» и становились практически неуправляемыми. Наверное, такое поведение – это неосознанный протест, нежелание принять ситуацию так, как она есть, и желание отомстить кому-то, кто так жестоко поступил: «стать плохим» в отместку за то, что отняли самое дорогое, что было в жизни.




Мое мнение, это происходит потому, что ребенок не может пережить такую трагедию, она не для детской души. Любой богослов скажет, что смерть – это самое противоестественное, что есть в этом мире, что она вошла в мир в последнюю очередь и ее не должно было быть.




Детская боль гораздо сильнее взрослой. Взять даже такой отдаленный пример, как скандалы в семье и разводы родителей. Я читала рассказ про одного маленького мальчика, который, лежа в своей кроватке, плакал и молился, слыша за стеной родительские ссоры. Он просил Господа о том, чтобы однажды проснуться и увидеть, что папа с мамой снова любят друг друга, обнимаются и улыбаются.




Что тогда говорить о смерти родителя. Это всегда практически неизлечимая травма.




Я помню, как я маленькая боялась потерять отца. Это был очень сильный страх, который мне даже иногда снился. Хорошо помню, как, если отец где-то задерживался, я сидела в темноте на балконе даже под проливным дождем и ждала, когда темная улица осветится светом фар его машины. Когда я видела мерцание фар и слышала звук его машины, я тихо уходила с балкона и ложилась в свою постель. Я спокойно засыпала, потому что в моей жизни не случилось страшного.



От редакции: Мы не можем восполнить эту потерю, но мы можем помочь хотя бы не нуждаться тем, в чьей жизни это страшное случилось. Чтобы узнать, как поучаствовать в судьбах вдов и осиротевших детей почивших православных клириков, перейдите на страницу Фонда.






Благотворительный фонд им. иерея Даниила Сысоева «Матушки и дети» существует с апреля 2010 года. На попечении у фонда сегодня десятки семей умерших, погибших или убитых священнослужителей. О необходимости создании организации, которая могла бы позаботиться об этой категории, когда-то заговорил сам отец Даниил Сысоев, а после его убийства вдова священника Юлия создала фонд. Сотрудники изучают и проверяют информацию, узнают нужды семей, и только после этого начинает сбор помощи.





Папа умер, ребенок остался без отца – эту рану невозможно залечить, шрам останется все равно и будет напоминать о себе, уверена Юлия Сысоева (Брыкина). В 2009 году она стала вдовой с тремя детьми. Сегодня она руководит , оказывающим помощь семьям, которые так же постигло это горе. Юлия рассказала, почему детям особенно тяжело и что они испытывают, когда умирает отец. Юлия Сысоева (Брыкина) Ко мне как к руководителю фонда, который помогает вдовам, обратился журналист с просьбой помочь в подготовке материала о детской потере – о потере отца. Первый его вопрос был: как дети восприняли потерю отца? И именно этот вопрос я отмела первым делом. Я решила сама рассказать о собственном опыте и опыте других женщин, с которыми я общаюсь по своей работе. Почему я отмела этот вопрос? Наверное, потому, что в самой формулировке данного вопроса содержится некое заблуждение. Ребенок не может «воспринять» потерю родителя – его душа это не принимает. Говорят, родители не должны хоронить своих детей – это действительно так, но я дополню: дети не должны хоронить своих родителей в тот период своей жизни, когда они не могут жить без них, а именно в детстве. Поэтому они и не могут воспринять потерю – они просто не могут без мамы или без папы. Мои рассуждения основаны исключительно на опыте, скорее это рассуждения «непсихолога». Эта проблема описывается очень многими психологами с разных ракурсов, анализируется, разбирается вопрос, как пережить или как смягчить такой удар для ребенка. И это все правильно, без этого никак нельзя. Да, многие в таких ситуациях работают с кризисными специалистами, и это иногда помогает, кто-то перерастает, становится взрослым и как бы «забывает» свою детскую боль, но рубцы остаются навсегда. Дети, теряя родителей, меняются радикально. Они перестают быть теми детьми, какими были раньше. Особенно тяжело переживают мальчики от трех лет и выше. Меня до слез потряс рассказ одной матушки, которая рассказывала, как сын несколько месяцев засыпал в футболке отца. Другая матушка рассказывала, что сыну по причине малолетства не стали рассказывать о кончине отца. Четырехлетний ребенок сам догадался, что папа ушел в те места, «где никто не умирает». Дети все чувствуют гораздо острее взрослых. Жизнь и смерть они воспринимают не так, как мы. Они живут в мире, где смерти в принципе нет. Поэтому даже кончина любимого хомячка или попугайчика становится для ребенка нереальной трагедией. Мы же живем в мире, где давно для себя приняли присутствие смерти, впустили ее в свою жизнь. Мы хоронили близких, родных, друзей, в какой-то момент для нас похорон стало больше, чем свадеб и рождений. Наше информационное поле занято постоянными смертями, пусть даже чужих и далеких людей, но мы знаем, что смерть забирает кого-то каждый день. Дети этого не знают. Именно поэтому многие взрослые не знают, как рассказать ребенку о смерти. Но в то же время, чтобы рассказать о Воскресении, надо рассказать о смерти. Ребенок думает, что смерть — это не навсегда, это как сон. И вдруг он теряет самое дорогое – любимого родителя. И наступает душевный коллапс: папа или мама больше никогда не вернутся, никогда не обнимут, никогда не приласкают. В это маленький человек отказывается верить, а мы верим. Первым делом после смерти близкого мы приучаем себя к мысли, что больше никогда, никогда(!) он не откроет входную дверь, не войдет в прихожую, не ответит на звонок. Когда я потеряла мужа, мне больше всего было жалко детей. Особенно младшую дочь, которая начала себя странно вести. Она тосковала молча, ей было всего два года. Я наблюдала, как она заворачивалась в папину рясу, которая висела на вешалке и так подолгу тихо стояла. Я совершенно не знала, что с этим делать, как реагировать. Убрать ли вещи отца подальше от ребенка или оставить все как есть? Мы всегда задаем вопрос: почему это произошло? Ответа на этот вопрос нет, но мы, взрослые, продолжаем задавать его, словно, надеясь, что ответ придет откуда-то извне. Маленькие дети этот вопрос не задают, они страдают внутри себя. Да, ребенок может подойти к взрослому и спросить: «почему папа умер?» Но не думайте, что он вкладывает в этот вопрос тот смысл, который вкладываем мы. Дети словно живут в другой реальности: они могут часами сидеть на окне и смотреть на улицу, ожидая, что папа вернется, рисовать соответствующие картинки, с особым трепетом хранить вещи, которые напоминают отца или как-то с ним связаны. Вы скажете, что взрослые делают то же самое. Нет, взрослые делают все по-другому. Отдельно скажу про подростков. Подросток – это смесь взрослого и ребенка, недаром этот возраст называется «переходным». Это очень точное название – происходит переход из другой, детской реальности в реальность взрослых людей, смена восприятия жизни. Дети-подростки внешне часто меняют свое поведение в худшую сторону, бросают учебу, храм, начинают курить и даже выпивать. Мне многие матушки рассказывали о подростках (чаще о мальчиках), которые после смерти папы «скатывались» и становились практически неуправляемыми. Наверное, такое поведение – это неосознанный протест, нежелание принять ситуацию так, как она есть, и желание отомстить кому-то, кто так жестоко поступил: «стать плохим» в отместку за то, что отняли самое дорогое, что было в жизни. Мое мнение, это происходит потому, что ребенок не может пережить такую трагедию, она не для детской души. Любой богослов скажет, что смерть – это самое противоестественное, что есть в этом мире, что она вошла в мир в последнюю очередь и ее не должно было быть. Детская боль гораздо сильнее взрослой. Взять даже такой отдаленный пример, как скандалы в семье и разводы родителей. Я читала рассказ про одного маленького мальчика, который, лежа в своей кроватке, плакал и молился, слыша за стеной родительские ссоры. Он просил Господа о том, чтобы однажды проснуться и увидеть, что папа с мамой снова любят друг друга, обнимаются и улыбаются. Что тогда говорить о смерти родителя. Это всегда практически неизлечимая травма. Я помню, как я маленькая боялась потерять отца. Это был очень сильный страх, который мне даже иногда снился. Хорошо помню, как, если отец где-то задерживался, я сидела в темноте на балконе даже под проливным дождем и ждала, когда темная улица осветится светом фар его машины. Когда я видела мерцание фар и слышала звук его машины, я тихо уходила с балкона и ложилась в свою постель. Я спокойно засыпала, потому что в моей жизни не случилось страшного. От редакции: Мы не можем восполнить эту потерю, но мы можем помочь хотя бы не нуждаться тем, в чьей жизни это страшное случилось. Чтобы узнать, как поучаствовать в судьбах вдов и осиротевших детей почивших православных клириков, перейдите на страницу Фонда. Благотворительный фонд им. иерея Даниила Сысоева «Матушки и дети» существует с апреля 2010 года. На попечении у фонда сегодня десятки семей умерших, погибших или убитых священнослужителей. О необходимости создании организации, которая могла бы позаботиться об этой категории, когда-то заговорил сам отец Даниил Сысоев, а после его убийства вдова священника Юлия создала фонд. Сотрудники изучают и проверяют информацию, узнают нужды семей, и только после этого начинает сбор помощи.
→ 


Другие новости.



Мы в Яндекс.Дзен


Новости по теме.





Добавить комментарий

добавить комментарий
Комментарии для сайта Cackle

Поисовые статьи дня.

Top.Mail.Ru Яндекс.Метрика
Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика