Борода сейчас в тренде. Но что делать тому, у кого она не растет? Герой нашего материала нашел ответ!

Пожалуй, эту историю стоит начать с подростковых комплексов. По крайней мере, мо­ему психологу это точно понравится. Итак, в 14 лет я не пользовался успехом у одноклассниц. У меня были веснушки и торчащие уши, на физкультуре стоял в самом конце шеренги по росту и безбожно шепелявил. И да, бороды у меня не было уже тогда.

Потом я стал, как говорят сейчас, работать над собой. Накачал широкие плечи, научился звонко выговаривать слово «жопа» и другие менее важные слова с шипящими согласными. В 16 лет у меня появилась девушка, в 18 — работа, в 20 — машина, в 22 — ребенок. Оказалось, что размер собственных ушей не так важен, как умение развешивать лапшу на чужих. Жизнь, в общем, наладилась. За исключением того, что у меня все так же не росла борода.

Прошло двадцать лет с выпускного вечера. Мир достаточно прост: я уже почти понял, где хочу работать, с кем жить, какой спорт люблю и за кого голосую. Побывал в Токио и в Омске, на концерте «Металлики» и в СИЗО Одинцово. Вырастил боевого гнома 37-го уровня и понял, что считать количество женщин — глупо. Словом, жизнь вполне удалась, если не учитывать одного маленького нюанса. Жиденького, я бы сказал, нюанса. Такого, что лучше бы уж и совсем не вырастал, чем такими кустиками.

Что самое обидное, у меня было полным-полно волос как раз там, где они совершенно не нужны, — ниже подбородка. Шею приходилось регулярно и мучительно брить, сетуя на судьбу. Впрочем, и лицо нужно было брить ежедневно. Когда Джейсон Стейтем не бреется три дня, у него образуется щетина для постера фильма «Перевозчик». У меня же после трех дней небритости на лице было нечто напоминающее не то неуклюжие попытки школьника взять «Жиллетт» в первый раз, не то результат радиационного облучения.

В общем, неудивительно, что однажды мне пришла в голову мысль: а почему бы часть вот этих волос с шеи не переместить вот на эти проплешины на щеках? Ну логично же?

Турецкий дебют

Логично, и мысль эта пришла в голову не только мне: операции по пересадке бороды делают во всем мире, в том числе и у нас. Однако уже после пары минут исследования рынка становится ясно: нужно ехать в Турцию. Турция и пересадка бороды все равно что Тула и самовар. Так сложилось исторически. Во-первых, именно здесь есть огромный спрос. Как и у большинства мусульманских народностей, у турков борода — главный половой признак. И дело даже не в успехе у женщин: без бороды на Востоке сложно делать серьезный бизнес. Поддерживают спрос и соседи: саудиты, иракцы и так далее. Во-вторых, как ответ на этот спрос в Турции сложилась развитая индустрия пластической хирургии, трансплантологию преподают в мед­университетах. Аналогично, к примеру, в Таиланде развилась трансхирургия. Хочешь поменять пол — едешь в Таиланд. Хочешь пол подчеркнуть — едешь в Турцию.

По тем же причинам в Турции такая операция обойдется дешевле. Настолько, что оправдает и перелет, и отель. В Москве за пересадку одного графта (участок ткани с волосом) берут по 3 евро, а в Турции — 1 евро.

Выбрать турецкую клинику было непросто: сейчас на рынке предложение уже очень широкое. Я искал отзывы на форумах, смотрел на соотношение «цена графта / красота сайта» и т. д. Самое главное в клинике, конечно, имя хирурга. Тут есть хитрость: если доктор очень крутой, то он в конце концов открывает собственную клинику, где работает уже не в операционной, а в кабинете босса. В общем, не так-то просто попасть на пересадку к хорошему доктору, который уже не ассистент, но еще и не владелец клиники.

После тщательных поисков выбор сужается до нескольких фамилий: Озгюр, Корай, Кессер, Чолак. Я выбрал Айхана Чолака, который сейчас работает в Анталье, в одной из клиник сети Fuetur, и написал письмо. В Fuetur, что приятно, держат специального русскоговорящего человека, с которым я обсудил все нюансы и назначил дату. Мне хотелось попасть в Анталью в определенный весенний период, когда на море уже тепло, а в горах еще снег. С датами у Чолака было сложно, я даже просил назначить операцию на воскресенье. Но в итоге дата нашлась (кажется, кто-то не смог приехать), я перевел деньги на счет клиники и купил билет на начало марта.

На всякий случай уточню: в Турцию по-прежнему спокойно летают регулярные рейсы «Аэро­флота», «Пегасуса», «Турецких авиалиний» и других компаний, а визу бесплатно выдают на границе. Российские санкции запретили лишь продажу организованных туров.

Мне назначили дату операции, но я решил прилететь в Анталью на неделю раньше. Здесь все еще дешевый шопинг (лира-то упала по отношению к доллару почти как рубль), вкусная ракия и божественная пахлава. А главное — в марте здесь можно утром покататься на сноуборде (очень рекомендую ехать не в Саклыкент, а чуть дальше, в Давраз), а вечером искупаться в море. Таких мест в мире не так много.

— С какой целью вы выезжаете в Турецкую Республику?
— Кататься на сноуборде.
— Надолго?
— На два дня.
— С кем?
— Один.

По глазам пограничницы Кати вижу: во-первых, она мне не верит, во-вторых, я должен врать до последнего. Сегодня не тот случай, когда нужно быть искренним. «Товарищ лейтенант, я еду в страну блока НАТО делать пластическую операцию по изменению внешности. Кстати, у вас в Шереметьеве удобные камеры для задержанных?» Одинокий мужчина, летящий в Анталью в начале марта, вызывает массу подозрений у российских пограничников, но не удостаивается и взгляда от турецкого: тот шлепает штамп в мой паспорт, даже не поздоровавшись.

Технология с бородой

Впервые идею пересадки волосатых участков кожи с косметическими целями высказал в Японии хирург еще до войны, но только к концу XX века технология доросла до массового применения. Суть не меняется: с донорской области (обычно это затылок) берется приличный лоскут кожи и режется на кусочки, которыми засевают нужные лысые места. Прогресс отразился в основном на размерах пересаживаемых фрагментов: если начиналось все с десятков заплаток размером с конфетти, то сегодня донорский лоскут режется на совсем мелкие графты размером в один волос. Также сегодня хирурги научились принимать во внимание направление роста волос. Операция эта не столько сложная, сколько долгая и монотонная. Такой метод называют FUT (follicular unit transplantation), он относительно недорог и потому продолжает массово применяться во всем мире, в том числе в России.

Более современная технология называется FUE+ (follicular unit extraction), HFE, Implanter Pen — в разных клиниках свое маркетинговое имя, но метод один и тот же. Из донорской области волоски берутся по одному специальным прибором, похожим на шариковую ручку без шарика. Точнее говоря, берется не волосок, а графт — фактически кусок кожи с находящимся в нем волосяным фолликулом, который состоит из корня волоса, корневого влагалища, сальных и потовых желез и т. д. Иногда фолликулы располагаются очень близко, и в одном графте оказываются 2–3 волоска, в отдельных случаях — до 5–6 (но это на голове, на лице же всегда одноволосяные графты). Каждый графт, взятый из донорской зоны, пересаживается на новое место опять же специальным прибором, который делает в коже прокол и вставляет графт. В целом этот процесс похож на пересадку цветов, которую делает моя бабушка в своем огороде: цветок переносится с одной грядки на другую, причем с частью самой грядки.

Пересадка волос способом FUE+ делается исключительно вручную, требует высокой квалификации доктора и весьма трудоемка, а значит, существенно дороже старых способов, которые сейчас частично механизированы. Зато доктор получает возможность высаживать каждый графт очень точно — в нужное место и под нужным углом. Благодаря этому оказалось возможным делать густую естественную прическу с четкими контурами, а главное (для меня) — пересаживать волосы на лицо.

3500 уколов в день

Клиника рекомендует запланировать три дня пребывания в Турции. В день прилета пациента встречают в аэропорту, привозят в клинику, оформляют нужные документы, берут анализы. Операция — на следующий день. Потом еще одна ночь в клинике под наблюдением врачей. На третий день вас отпускают домой.

Я приехал в клинику в городе Кемер сам. Операционный день начинается рано утром, с общения с доктором. У него, кстати, волосы тоже пересажены, причем с бороды на голову. Мне же Айхан предлагает обратный процесс: на бороду пойдут волосы с затылка.

— Как же так, доктор, — говорю, — на голове ведь совсем другие волосы! Да и у меня на шее как раз запасы лишнего!

Оказывается, есть много нюансов. Во-первых, волосы на шее растут под очень острым углом и их трудно извлекать. Во-вторых, их не так много и с затылка графты все равно нужны. В-третьих, на новом месте волосы адаптируются и меняются, разницы заметно не будет.

Мы вместе рисуем на моем лице новую бороду. Доктор предложил не просто заполнить волосами проплешины на щеках, чего хотел я, но и сделать полноценные бакенбарды, усы, вертикальную полосочку под губой и поднять верхнюю линию щетины. Отказываться я не стал.

Медсестра триммером выбривает две полоски на затылке, оставляя полуторамиллиметровую щетину, — это донорские зоны. На шее такая же щетина: я не брился ровно семь дней.

Отправляемся в операционную. Трансплантация проводится под местным наркозом — общую анестезию продолжительностью в полдня нельзя назвать полезной для здоровья. Не так давно в Лос-Анджелесе при пересадке волос пациент погиб — говорят, из-за передозировки лидокаином. Мне предстоит перенести несколько десятков обезболивающих уколов — сначала в донорских зонах на шее и затылке, затем на лице. Дальнейшая операция проходит без боли, но сами уколы… Скажем прямо, это был не самый приятный опыт в моей жизни. Особенно запоминаются уколы на скулах — оказывается, вокруг ушей больше всего нервных окончаний.

За следующие несколько часов доктор с командой медсестер берут ровно 1000 графтов с донорских зон затылка, сделав волосяной покров там на 10% менее густым, и 670 — с шеи. Извлеченные графты с торчащими короткими щетинками «высаживают» в баночки с питательным раствором, чтобы они спокойно перенесли короткую разлуку с моим организмом, а затем начинают имплантировать в лицо. Команда медсестер, как подносчики снарядов, непрерывно заряжает графты в имплантер. Доктор несколько раз в минуту делает прокол в коже, вставляя новый графт. Боли я не чувствую, поэтому периодически засыпаю. Операция длится уже не первый час, и со всеми этими проколами я потерял уже со стакан крови.

Говорят, на пересадке волос на голову может работать команда из 15 человек — там иногда высаживают до 5000 графтов и разбивают операцию на два дня. Как хорошо, что я не лысый. Борода, к слову, состоит из 3–4 тысяч волос.

Наконец все графты пересажены на свои новые места. Контур бороды сделан из волос с шеи, а внутреннее заполнение — затылочными. Сестры отводят меня в палату и дают обезболивающее. Наркоз начинает проходить.

Капризы бороды

Следующий день я провожу в клинике, затем меня отпускают, дав нужные инструкции. Первое время лицо нельзя трогать, а лучше и не улыбаться. Ведь даже через день после операции графты можно вытащить абсолютно безболезненно: они еще не пустили корни на новом месте. Так что в ближайшие недели моя жизнь посвящена заботе о бороде. В конце-концов, теперь это самая дорогая часть моего тела (остальные-то достались от мамы условно бесплатно). В самолете я поскандалил, но добился пересадки на свободный ряд. Возможно, делу помог мой вид: грязные спутанные волосы на затылке с запекшейся кровью. В аэропорту взял такси. Ни одна сволочь не должна задеть мою бороду!

В этот же день мне пришлось научиться:

1. Спать сидя. На животе и на боку спать, понятное дело, нельзя, а на спине можно, но невозможно от боли: после тысячи уколов затылок превратился в один сплошной синяк. К счастью, я уже летал «экономом» на Дальний Восток, так что спать сидя — не проблема.

2. Не чесаться, даже когда очень хочется. Очень-очень хочется. Почесать морду хочется больше, чем воды первого января. Но трогать ее нельзя.
3. Умываться, не касаясь лица.
4. Сморкаться, не касаясь усов.

Как будто всего этого мало, в первые две недели после операции доктора запретили купаться в море, ходить в баню, танцевать, заниматься спортом и сексом, пить алкоголь. Купаться и напрягаться нельзя, чтобы в свежие ранки не попадали лишние бактерии с водой и потом, а алкоголь запрещен, потому что есть опасность упасть лицом в салат и повредить бороду. В общем, совершенно непонятно, что мне делать до начала апреля.

Неделю я не выходил из дома, нежно промывая бороду специальным лосьоном. Постепенно запекшаяся кровь и сукровица смывается, отек с лица спадает — и я рискую выйти на работу. Донорские зоны на затылке скрыты длинными волосами, смущает лишь красная шея. Через две недели я почти в идеале — раздражение еще видно во всех зонах, немного смахиваю на прыщавого школьника. Через шесть недель борода уже мощная и густая. Шея в порядке. На затылке раздражение пока заметно. А дальше волосы начинают... выпадать. Тут бы я впал в панику, если бы не знал заранее, что это нормально. Хотя графты и прижились на новом месте, пересадка стала шоком для волос, и они внепланово переходят из анагеновой стадии в катагеновую, которая длится как раз две недели. Затем наступает стадия телогена: волоски выпадают из фолликулов. К счастью, вскоре фолликулы отдохнут — и появятся новые волосы. Совсем идеально я стану выглядеть примерно через полгода. Как раз можно будет одеваться в Деда Мороза и вставлять в бороду елочные игрушки.

Общий бюджет мероприятия

2500 евро — операция (с учетом проживания и питания)
16 000 рублей — билеты Москва — Анталья — Москва
3000 рублей — витамины, шампуни и прочие средства по уходу за кожей
63 рубля — набор смайликов «Бородач» на vk.com

Новая жизнь

Если наш офисный сисадмин проверяет мои гугл-реквесты, то скоро меня перестанут приглашать на мальчишники. Вместо банальных запросов «молодая Надя Грановских» и «Кристина Хендрикс в лифчике» в моей истории появляются «Джейсон Стейтем борода», «Крис Пейн до и после», «Иван Ургант в юности» и другие не менее подозрительные для взрослого мужчины словосочетания.

А мне сейчас ужасно интересно, у кого какая борода. Получается следующая история: мужчин с бородой как у Адама Левина не больше, чем женщин с бюстом как у Памелы Андерсон. Идеальная борода, как и грудь, — почти всегда результат пластической хирургии. Рассматривая юношеские и современные фотографии селебрити, можно понять, что многие из них с вероятностью 95% делали себе коррекцию. Родная щетина разве что у Джейсона Стейтема, причем она настолько хороша, что нужно бы сдать ее в Парижскую палату мер и весов. Но бороду актер никогда не носит.

Что изменилось в моей жизни? Узнал много нового. Спать на лице оказалось неудобно: борода колется! Целоваться с женщинами стало ужасно противно: усы мешают и создают ощущение, что целуешься совсем не с женщиной. А еще усы, оказывается, видно, если вытянуть губы и скосить глаза вниз, и это очень смешно.

Окружающие, конечно, в восторге. Женщины при встрече нежно треплют мои волосатые щеки. Мужчины комментируют мои видео: «Лайк за бороду, бро!» Дочка сказала, что впервые пожалела, что не мальчиком родилась, иначе бы, дескать, такую же бороду вырастила. Контекстная реклама начала предлагать мне американские расчески для бороды за 6 тысяч рублей.

Нравится, впрочем, не всем. На двадцать лайков приходится один дислайк: «И ты, Брут?», «Заколебали со своими бородами», «Я просто люблю гладко бритых». И тут стоит напомнить об одном очень важном отличии меня от Памелы Андерсон. Если силиконовая грудь — это навсегда, то борода — это по настроению. Сегодня я ее вырастил, а завтра — сбрил. И второе отличие: пересаженная борода от настоящей ничем не отличается, да, собственно, и является настоящей, моей.

Но в этом году я бриться не планирую. Ведь я теперь точно знаю: женщины любят бородатых! Серьезно, посмотрите на всех дамских любимчиков: Бекхэм, Клуни, Ди Каприо… Что у них общего? Правильно, борода! И нет, не надо мне говорить про то, что женщины любят умных и что нет ничего сексуальнее мозгов. Эту ерунду придумали люди без бороды. Я знаю, я сам таким был месяц назад.

Интервью с Айханом Чолаком

Часы в операционной протекали бы совсем скучно, если бы не прекрасный английский доктора Чолака и мое журналистское любопытство.

Раньше русских было 70%. Сейчас осталось не больше 20% из-за черного пиара Турции и из-за того, что в провинциальных городах РФ стали открываться дешевые «колхозные» клиники. Остальные клиенты — англосаксы (Великобритания, Дания, Скандинавия), Арабские Эмираты и т. д. Раньше ехали казахи, но после начала кризиса совсем перестали.

Немало селебрити. Нет-нет, не проси говорить, кто именно: они все шифруются! Спортсмены приезжают в межсезонье. 15% клиентов едут за бородой, несколько процентов — за бровями. Остальные делают новую прическу.

Три причины: создание новой бороды, если ее совсем не было, коррекция некрасивой бороды, как у тебя, либо для того, чтобы скрыть какой-то шрам.

Чаще всего это результат процесса «выщипывала-выщипывала и довыщипывалась». При многократном выдергивании волосков фолликул травмируется и в конце концов погибает. Когда бровей совсем не остается, девушка приезжает к нам делать новые. Тем более что это сейчас модно. Есть и парни, которые хотят себе более густые брови.

Глупости, они сразу начинают верещать!

Пожалуй, русские действительно терпят больше, но лишь самую малость.

Да, если это твой брат-близнец. Я делал такое дважды. Один раз телеведущий потерял волосы в аварии, и его брат-строитель поделился с ним. А в другой раз делать трансплантацию пришли одновременно два брата, и я им предложил сделать кросс-пересадку в научных целях. Все прошло отлично!

Светлое будущее

Эксперименты по клонированию волос идут уже много лет, и вот наконец объявлен срок выхода технологии на рынок! Косметический гигант Shiseido намерен начать коммерческое использование регенеративного метода восстановления волос в 2018 году в Японии, примерная цена услуги составит 100 000 иен (887 долларов). Любой желающий лысый скоро сможешь купить билет в Токио, заплатить деньги, сдать маленький кусочек кожи с затылка, подождать, пока в пробирке вырастет нужное (хоть миллион) количество его собственных фолликулов, не подверженных андрогенной алопеции (затылок, он такой), и дать докторам засеять свой череп. Дожили!