В прокате «Гоголь. Начало» — первая часть киносериала Александра Цекало и Егора Баранова, в центре которого — фантазия на тему судьбы русского классика с Александром Петровым и Олегом Меньшиковым. Петербургский писарь Николай Гоголь (Александр Петров) страдает миллионом фобий и странными припадками. Явившись на место преступления, он в какой-то момент будто бы впадает в транс, а его перо само по себе выводит слова, способствующие быстрому раскрытию преступлений. Однажды эту его особенность отмечает гений сыска Яков Гуро (Олег Меньшиков), который вывозит Гоголя помогать с расследованием странных дел, творящихся в селе Диканька. Прибыв в Малороссию, Гоголь и Гуро обнаруживают, что речь идет не о заурядной деревенской нечисти, а о централизованном полтергейсте во главе с загадочным всадником, в котором местные подозревают сатану. «Гоголь. Начало» — первая часть большого проекта, осуществленного силами компании Александра Цекало «Среда» и канала «ТВ3». Изначально этот замысел должен был быть реализован в формате восьмисерийного сериала, но качество картинки оказалось так высоко, что авторы и продюсеры пошли на эксперимент. Начиная с ближайшего уикенда примерно раз в месяц на кинотеатральные экраны будут выходить четыре фильма, каждый из которых слеплен из двух серий. В изначальном же виде «Гоголь» пойдет в эфире зимой. Желание размыть границы между телевизионным и киноформатом выглядит настолько ярко, что несколько закрывает собой собственно предмет разговора, который внимания заслуживает и сам по себе. Удивительное дело — один из самых кинематографичных русских классиков почти не получал экранизаций в новейшее время. За последние четверть века — разве что «Тарас Бульба» Владимира Бортко (как к этой картине ни относись). Остальное — попытки соавторства, да и тех совсем чуть-чуть: «Ревизор» Газарова, «Дело о «Мертвых душах» Лунгина, «Вий 3D» Степченко — вот, пожалуй, и все. Ну а пока «Вий» прирастает сиквелом с участием Джеки Чана и Шварценеггера, Александр Цекало и его постоянный режиссер Егор Баранов идут в некотором смысле даже дальше. «Гоголь» — это не экранизация в классическом понимании. Стержень сюжета — фантазия на тему биографии Николая Васильевича, о котором, на самом деле, известно до обидного мало. Авторы делают ставку на самые яркие и уже мифологизированные эпизоды — страх улиток, страх не проснуться, проблемы с женщинами. Но еще интереснее первая попытка серьезного киноосмысления художественного мира писателя, за которую никто толком никогда не брался. Это и неудивительно. С Гоголем ведь как. С одной стороны — мыслитель, с другой — шутник, с третьей — родоначальник «натуральной школы», из «Шинели» которого вышла вся лучшая проза позапрошлого века. Гоголь, как это ни банально для классика, ускользает от прямых интерпретаций и шире любых определений. И вот именно поэтому, кажется, экранный «Гоголь» производит настолько двойственное впечатление. С одной стороны — забубенный трэш с обморочным героем, обнаженкой, отстрелом голов, чертями и жирными шутками про русскую классику. С другой — довольно тонкая работа с материалом, бережный перенос не столько героев, сколько мотивов и густого лукавого духа первоисточника на экран. Баранову и Цекало уже поставили на вид, что из динамиков фактически не звучит украинская (малороссийская) речь. Но, право слово, это не та жертва, о которой стоит беспокоиться в данном случае, особенно в свете стремления украинских активистов вымести Николая Васильевича из стана местных прозаиков-классиков. Как бы то ни было, окончательные выводы делать пока рано — впереди еще три четверти пути, на которых уже точно встретятся Вий и загадочное «Общество мертвых душ». Пока же «Гоголь» можно сравнить со странным гибридом «Сонной лощины», «Твин Пикса» и произведений за гранью какого бы ты ни было вкуса вроде сериала «Ганнибал», от которого, впрочем, все равно было почти невозможно оторваться. Так и здесь — хочется скорее узнать, что же будет дальше с родиной и с нами, то есть с Диканькой, Гоголем и Пушкиным, с которым главного героя, кажется, связывают отношения хармсовского толка.