«МК» изучил проблему и не нашел поводов для оптимизма. На стройках, которые финансирует государство, все еще хуже, чем кажется.

Деньги из семейного бюджета мы обычно расходуем на рутину: еда, одежда, квартплата, отпуск… Но какую-то часть стараемся все-таки вложить в развитие «материально-технической базы» — в строительство дачи, например. Это инвестиция. Если база расширяется, семья выходит на новый уровень благосостояния. Теперь у нее есть не только квартира, но и дача.

Деньги государственного бюджета расходуются точно так же. Часть средств перечисляется министерствам и ведомствам на рутинные обязательные расходы, повторяющиеся из года в год. А часть вкладывается во что-то сверх рутины. Чаще всего — в инвестиционные объекты.

Строятся они по инвестиционным программам, которые рассчитаны на несколько лет.

Есть ФАИП — Федеральная адресная программа. Она одна, за нее отвечает Минэкономразвития. Еще есть ФЦП — Федеральные целевые программы, их реализуют соответствующие министерства.

Решения о строительстве объектов по этим программам принимаются в виде нормативных актов. Акты согласовываются со всеми заинтересованными структурами власти и организациями. Все просчитывается заранее — и смета, и мощность, и сроки осуществления работ. Бери такую программу, делай, как там написано, и получишь результат — такой, как нужно, и точно в срок.

Но так никогда не бывает.

Сотрудники правоохранительных органов, расследующие экономические преступления, утверждают, что от всех контрактов инвестиционных программ отщипываются изрядные суммы. Делается это известным коррупционно-администра ивно-добровольно-обязательным способом.

Ответственные за строительство чиновники объявляют конкурсы на исполнение указанных в инвестиционной программе работ. Конкурсы обычно выигрывают те, кто предложит исполнить их за меньшую стоимость. Часть этой стоимости (не менее 20%) они негласно отдают ответственным чиновникам — в благодарность за победу на конкурсе. На исполнение работ у них уже остается гораздо меньше, чем запланировано в программе. Но сами они все равно ничего не строят. Они нанимают субподрядчиков, а часть стоимости контракта — тоже порядка 10–20% — оставляют себе.

Субподрядчики нанимают субсубподрядчиков. Сумма, выделенная на работы, соответственно еще уменьшается.

В результате денег остается так мало, что их просто не хватает на то, чтоб выполнить все положенные по программе работы.

27 сентября на заседании Госдумы об исполнении федерального бюджета в 2016 году председатель Счетной палаты Татьяна Голикова обрисовала масштаб беды:

«Кратно выросли объемы неэффективного использования федеральных ресурсов при реализации ФАИП (Федеральная адресная инвестиционная программа). В 2016 году в системе Минобрнауки был предусмотрен ввод 47 объектов капстроительства — 32 объекта федеральной собственности и 15 объектов региональной и муниципальной собственности, из которых введены 10 и 11 соответственно.

При этом аналогичная картина сложилась и по всей адресной программе в 2016 г., из 443 объектов предусмотренных к вводу, завершены строительством 244.

Как следствие, растет объем незавершенного строительства, который согласно отчету Правительства составил 2,2 трлн. руб. или 12 тыс. объектов».

Цифры шокирующие.

Больше половины инвестиционных объектов, которые должны были быть введены в эксплуатацию в прошлом году, остались незавершенными. А всего по всей стране за последние годы накопилось уже 12 тысяч (!) таких объектов. В них вкачаны деньги из госбюджета, но они так и стоят недостроенными, негодными для использования, хотя давно уже должны быть завершены.

Если бы таких объектов было пять или десять, можно было бы списать неудачи на неэффективность конкретных администраторов. Но если их 12 тысяч — значит, неэффективна сама система государственного инвестирования.

Коррупция разъела ее до такой степени, что надо прекращать вливать туда бюджетные средства и думать, как ее реформировать. Продолжать в нынешнем режиме — выбрасывать деньги на ветер.

Тем не менее мы продолжаем.

* * *

В декабре прошлого года министр экономического развития Максим Орешкин утвердил Федеральную адресную инвестиционную программу на 2017 год и на плановые периоды 2018 и 2019 гг.

В числе наиболее крупных и значимых проектов — строительство моста через Керченский пролив, стадионов для проведения ЧМ по футболу-2018 и Всемирной зимней универсиады-2019 в Красноярске, Эндокринологического научного центра Минздрава РФ, Тульской детской клинической больницы; комплексная реконструкция и новое строительство объектов Государственного музея им Пушкина; реконструкция Политехнического музея в Москве; строительство и реконструкция федеральных университетов в Крыму; строительство и реконструкция детских центров «Артек», «Орленок», «Океан», автомобильных дорог и аэропортов, линейных дизельных ледоколов и одного ледокола атомного универсального.

13 сентября состоялось заседание правительства, где обсуждалось, как все оно строится и исполняется.

Сенсации на заседании не произошло.

«Что касается адресной инвестиционной программы, — сказал премьер-министр Дмитрий Медведев, — здесь ситуация, мягко говоря, нерадостная. В этом году мы планировали построить или модернизировать 1417 объектов, из них нужно ввести в эксплуатацию 471 объект. За первые полгода сданы только 14 объектов».

С ФЦП (Федеральными целевыми программами), по данным премьера, дела вроде получше: «Сейчас у нас в работе 33 ФЦП, общий объем их финансирования за счет федерального бюджета (я имею в виду открытую часть) превысил в текущем году 912 млрд рублей. Постепенно выправляется ситуация и с освоением средств. По кассовому исполнению показатели не идеальные, но лучше аналогичного периода прошлого года.

В целом работа, по оценке экономических ведомств, по 2 программам оценивается как весьма эффективная, по 7 — выше среднего уровня эффективности, по 21 программе — удовлетворительная. Есть и ряд программ, по которым результаты не устраивают. Причины там известны. Надеюсь, что они находятся в поле зрения».

* * *

Свежий отчет Счетной палаты по одной из таких ФЦП позволил и нам заглянуть в «поле зрения», на которое надеется премьер.

Называется эта программа «Развитие физической культуры и спорта в Российской Федерации на 2016–2020 годы». Реализует ее Министерство спорта.

«По состоянию на 1 сентября 2016 года не обеспечен своевременный ввод в эксплуатацию 14 спортивных объектов, — сообщает Счетная палата, проверявшая исполнение этой ФЦП за 2016 год и часть 2017-го. — При этом субсидии из федерального бюджета в сумме 1,8 трлн руб. освоены в полном объеме».

Объяснений такому чуду нет. Аудиторы просто фиксируют как любопытный факт: деньги влили — результата не достигли. Не введены в эксплуатацию 2 крытых футбольных манежа в Перми и Саранске (общая сумма средств федерального бюджета — 834 142,6 тыс. руб.), 4 футбольных поля (Республика Дагестан, Смоленская, Мурманская, Саратовская области) — 33 684 тыс. руб. по подпрограмме «Развитие футбола» — и еще 8 спортивных объектов, не будем вас утомлять перечислением.

Одновременно с этим фактом аудиторы фиксируют и другой любопытный факт: 1 марта 2016 года Минспорт направил в Правительство РФ доклад о ходе реализации ФЦП со списком введенных в эксплуатацию объектов. В список включены 10 объектов, которые на 1 января не получили разрешение на ввод в эксплуатацию.

Не хочется говорить, что Минспорт обманул правительство. Скажем поэтому так: в правительство из Минспорта ушла некорректная информация.

Почему? Ну кто же будет разбираться. Просчеты администрирования.

Мы бы тоже не стали заострять на них внимание. Но ведь на основании подобных «писем» премьер Медведев потом на заседании Правительства РФ объявляет, что «в целом ситуация с освоением средств выправляется». Хотя на самом деле все далеко не так.

* * *

27 сентября, выступая в Госдуме, Татьяна Голикова структурировала 12 тыс. объектов незавершенного строительства следующим образом:

«3,4 тыс. объектов не начаты строительством, но средства на ПСД (проектно-строительную документацию) потрачены, перспектива неясна, документация устаревает;

2,4 тыс. объектов — строительство ведется;

2,4 тыс. объектов завершены строительством и введены в эксплуатацию, но государственная регистрация прав на эти объекты не начата либо не завершена, соответственно, возникает вопрос законности их ввода в эксплуатацию;

на 2 тыс. объектов приостановлено строительство, как правило, без консервации с понятной перспективой их последующей ненадлежащей пригодности;

1,7 тыс. объектов, по которым вообще информация отсутствует».

Такое вот у нас феерическое хозяйственное раздолбайство.

Не хочется говорить, что власти безобразно распоряжаются бюджетными деньгами. Поэтому скажем так: это все равно что семья вложилась бы в строительство десятка дачных домиков в разных местах и ни один до конца не достроила. То же самое.

Понятно, что с каждой категорией «недостроя» надо теперь разбираться отдельно и принимать адекватные меры, чтоб все-таки объекты достроить и инвестиции оправдать.

На заседании Правительства РФ 13 сентября этот вопрос стоял на повестке дня. Премьер-министр Медведев рассказал, как он будет решаться.

«Изменились правила приемки объектов в эксплуатацию, сдачи объектов, — сказал Дмитрий Анатольевич. — Нужно посмотреть, насколько они адекватны. Там есть и сложности, есть, наверное, какие-то проблемы. В общем, нужно посмотреть, как этот механизм работает, потому что то, что с такими трудностями все это происходит, свидетельствует не только о том, что нарушаются сроки строительства — а это, наверное, тоже одна из причин, — но и о том, что эти правила требуют корректировки, должны быть менее бюрократическими, лучше соответствовать потребностям текущего дня».

Коротко говоря, премьер видит решение в том, чтобы снизить требования к инвестиционным объектам, принимаемым в эксплуатацию.

Та же по сути тактика, что и с ЕГЭ: балл, при котором экзамен считается сданным, чиновники Минобраза снижают, если слишком много школьников не могут его набрать.

Уровень образованности в результате, разумеется, падает.

И уровень инвестиционных объектов упадет. Зато удастся решить проблему с незавершенным строительством. По крайней мере, в отчетности его уже будет не видно. А раз у нас плохого не видно — значит, у нас все хорошо.

* * *

Вложения в инвестиционные объекты, которые потом не строятся, Татьяна Голикова недавно назвала самыми неразумными тратами бюджетных денег.

«Неразумные траты» в сочетании с «бюджетными деньгами» вызывают, конечно, недоумение.

Бюджетными деньгами распоряжаются государственные чиновники. Взрослые, опытные люди, а не дети малые. Разум у них точно есть. Иначе они не занимали бы свои кресла, а клеили коробочки.

Неразумных государственных чиновников быть не может. Неразумные траты бюджетных денег поэтому только кажутся неразумными. За ними стоят точный расчет и здравый смысл. Они очень разумные на самом деле. Просто разум, который их направляет, нацелен не на государственное благо, а на свое личное.

Строительство инвестиционного объекта не является целью, к которой этот разум стремится. Его истинная цель — отжать в ходе строительства как можно больше государственных денег в собственный карман.

Впрямую он, как правило, не крадет. Он придумывает схемы «отжима», в которых есть нарушения. Не уголовные, а типа «что-то не рассчитали, где-то подзабыли». Чтоб выглядело как халатность, бесхозяйственность и неразумность, а не как криминал.

И это работает. Работает во всех областях экономики и социальной сферы, куда вливаются бюджетные деньги.

Неразумность, о которой говорит Голикова, — это на самом деле коррупция, маскирующаяся под неумышленные просчеты администрирования. И если в какой-то сфере неразумности заметно больше — значит, там больше возможностей для нее. Больше схем.

Инвестиционные объекты, судя по данным аудиторских проверок, — самая благодатная почва для коррупции на сегодняшний день.

Вместо того чтоб искоренять там коррупцию, правительство хочет устроить все так, чтоб ее просто не было видно.

Раз не видно — значит, ее и нет.

P.S. По данным Счетной палаты, объем незавершенного строительства на 1 января 2013 г. — 1,37 трлн руб., на 1 января 2014 г. — 1,7 трлн руб., на 1 января 2015 г. — 1,97 трлн руб., на 1 января 2016 г. — 2,2 трлн руб.

Количество незавершенных объектов на 1 января 2015 г. — 9 тыс., на 1 января 2016 г. — 12 тыс.

Юлия Калинина