Вы приходите в гости в семью, где есть маленький ребёнок или даже не один. Вас встречают, приглашают пройти, о чём-то спрашивают, то и дело отвлекаясь на детей… Уверен, что многим ситуация знакома. Но вдруг в этом шуме, в постоянно прерывающихся из-за детей разговорах о житье-бытье, вы замечаете, что вокруг вас происходит обоюдный процесс – дети, конечно, требуют родительского и вашего внимания, но и родители постоянно требуют детского внимания к своим желаниям: им хочется, чтобы дети демонстрировали гостю (то есть вам) свои достижения. «Покажи, Васенька, как ты держишь ложечку? Ах, как наш Васенька умеет!» «Лиза, расскажи стишок, который вы учили в детском саду! Пусть дядя послушает!» «А как Коля умет рисовать? Ну-ка, нарисуй для тёти цветочек! Или собачку!» «Танечка у нас уже учит английский! Таня, поздоровайся по-английски! А теперь скажи, как по-английски будет «стол»!» Одной-двумя настойчивыми просьбами взрослые, как правило, не ограничиваются. Если уж им приходит такая охота, то, вероятно, сколько времени вы проведёте в этом доме, столько и будете наблюдать что-то подобное. И даже на прощание ребёнка могут попросить не просто попрощаться с вами, а сопроводить прощание каким-нибудь мини-перформансом. Такой вот «домашний театр». Роман Антонов. «Читает стихи», 2007. Источник: solgallery.ru Дети, конечно, реагируют на эти навязчивые просьбы по-разному. Один рад стараться, другой соглашается выступать под давлением взрослых, кто-то капризничает и не хочет «показывать» (рискуя услышать в свой адрес: «Фу, какой вредный!»), а кто-то просто бегает и «колбасится», всех этих ангажементов почти не замечая. Такой «домашний театр» может проявляться ещё и в том, что на ребёнка в принципе постоянно (ключевое слово) обращают внимание – даже в тех случаях, когда он способен сам себя чем-то занять, находится в безопасности и внимания этого не требует. «А вот как у нас Маша кушает!» «Петя, ты играешь в поезд? Ай, молодец Петя!» Или даже просто, обрывая на полуслове разговор: «Митя, ай, Митя какой!» Ну и да, кому-то из детей это может быть в тягость, а кто-то привыкает к тому, что сам может перебить по самому малому поводу любую беседу взрослых. Надо ли говорить, что выход во внешний мир чреват для такого молодого человека коммуникативными проблемами? Там-то, во внешнем мире, с ним «цацкаться» никто не настроен. Но главное: получается, что ребёнка принуждают к артистизму — вне зависимости от его склонностей. И ребёнок усваивает: рядом со взрослыми он не живёт своей жизнью — он почти непрерывно как бы на эстраде и должен участвовать в спектакле. Я уверен, что большинство родителей, склонных к такой театрализации, ни о чём подобном не помышляют — для них это просто обычный способ проявления искренних тёплых чувств. Кто-то ведёт себя так в силу своего темперамента. Кто-то — потому, что не представляет, как можно иначе, ведь сам вырос в такой же обстановке. Кто-то, возможно, так демонстрирует любовь к детям — когда окружающим, а когда и себе самому. Это такое гнетущее ощущение: «Если не сюсюкаю с ребёнком, не устраиваю, общаясь с ним, на своём лице жгучий мимический танец, не проговариваю каждое детское движение, не вскакиваю на каждый детский чих или писк — значит, я плохой родитель и мало своё чадо люблю». Ну да, вот ты вырос, и теперь у тебя другая роль в театре. Особенно трудно тебе от этой роли избавиться, если окружающие считают именно такие внешние проявления обязательным критерием любви взрослых к детям, а значит, то и дело упрекают за недостаточную (по их меркам) эмоциональность — будто ты ребёнку не родной человек, которого он тоже должен учиться принимать и любить, а платный аниматор. Чем опасно перманентное нахождение на «эстраде» для растущего человека, уже сказано. А вот для взрослого принуждение к внешней эмоциональности, если он сам к ней не склонен, чревато выгоранием. Например, дома он будет чувствовать себя спокойно, только когда близкие куда-то отлучились. Или, наоборот, чтобы как-то успокоиться, ему самому нужно будет из дома выйти, и он будет ждать повода. А хорошо ведь, когда разные люди вместе уживаются нормально, и всякому родному есть место: и шумному, и тихому, и разговорчивому, и немногословному. Хочешь — расскажи стихотворение, а не хочешь — мы и так тебя любим. И ты об этом знаешь, даже если мы не оборачиваемся на тебя ежеминутно.