Когда ты осужден на 25 лет лагерей, терять уже нечего. Сбежать, перехитрить безжалостную машину Государственного управления лагерей — один шанс на миллион! Но, когда ты осужден на 25 лет, это очень хороший шанс.

Теплое осеннее солнышко еще пригревало казахскую степь. Стоял сентябрь 1952 года. Двое мужчин расстелили телогрейки на траве, уселись на них и стали играть в шахматы. Вид у них был довольно дикий: оба в костюмах, с интеллигентными лицами, но при этом в серых драных картузах, изможденные, небритые. Они грелись на солнышке и лениво переставляли фигуры на шахматной доске. Как они здесь очутились, на солончаках, в десятках километров от города?

Дело в том, что Жданок и Тэнно — заключенные Дальнего лагеря МВД (Особлаг № 11, только что образованный на базе 6-го отделения Песчаного лагеря в Казахстане). Вечер своего единственного выходного они проводят за бараками, на пустыре, заросшем мягкой травой. Почему так странно одеты? Да потому, что оба – активные участники местной самодеятельности. В бараке они сказали, что пошли на репетицию сценки, для которой им и выдали костюмы. Картузы и телогрейки с номерами на спине, тем не менее, надели по форме. Однако в культурной части они так и не появились, залегли лениво на травке. Лагерь еще только строится, еще нет постоянных заборов, просто несколько рядов колючей проволоки, еще не вытоптана степь, и сейчас эта полянка, освещенная заходящим солнцем, кажется почти идиллическим уголком.

Но впечатление обманчиво. Нервы игроков напряжены до предела. Они готовились к этому дню почти месяц и скоро, лишь только зайдет солнце и наступят сумерки, осуществят один из самых дерзких побегов из ГУЛАГа. Их история впоследствии войдет в книгу Солженицына как образец благородного безумия «прирожденных беглецов» — тех, кто сделал своей целью взлом слепой карательной системы.

Прирожденный беглец

Тэнно был человеком особой породы. Такие есть в любой тюрьме — люди, одержимые желанием вырваться на свободу. Он попал в жернова ГУЛАГа из-за того, что ходил на английских конвойных судах во Вторую мировую войну, окончил военный институт иностранных языков, слишком много знал. Прямо из рождественской Риги, от жены, от наконец-то спокойной послевоенной жизни его увезли с конвоем в Москву и дальше по этапу в Сибирь.

Как только Тэнно осознал, что жернова работают в одну сторону, что выхода нет, он каждую секунду свободного времени обдумывал способы вырваться на свободу. В московском изоляторе он составил блестящий план. От кровати в камере удалось отломать железную перекладину, заточить ее, пришить на одежду секретную петлю, которая позволяла взять оружие с собой на допрос. По стечению обстоятельств следователь был похож на Тэнно. Такой же высокий блондин, только подлый и жестокий, так что не жалко прибить его железным прутом. Потом переодеться в его форму, положить за щеки ватные прокладки, чтобы замаскировать худобу, спрятать тело за портьерой, вырубить свет, чтоб не сразу нашли, — и вперед через проходную, на волю!

В камере, в промежутках между проходами часового, Тэнно отрабатывал роковой удар штырем, тренировал руку, чтобы наверняка. Однако не вышло. В ночь, на которую был запланирован побег, допрос закончился неожиданно рано. А вскоре Тэнно сослали в Сибирь.

Новый план освобождения родился во время пересылки в лагерь в «телячьем» вагоне. У кого-то из товарищей нашелся кусок ножовки, и по ночам они всю дорогу залезали по очереди под лавку и пилили доски пола. Наконец получилось! Теперь — прыгать вниз на рельсы, как только поезд притормозит на переезде. Главное, чтобы не было «трупорезки» — остро заточенной металлической пластины, которую специально приделывали на днище последнего вагона, чтобы перерезать вот таких умников, выбравшихся через пол. Конвой знал о всех возможных вариантах побега, но и «прирожденные беглецы», объединенные братством взаимопомощи, знали обо всех контрмерах системы. «Трупорезки» не оказалось, но было кое-что неожиданное: пристроенная из свежих досок платформа в конце поезда. Видимо, будка часового, чтобы отстреливать всех, кто пожелает сойти без спроса. Снова неудача!

Дальше были этапы, лагеря, изнуряющая работа, холод, голод, унижения... Трупы товарищей, которым все же удалось вырваться, однако их поймали, расстреляли и привезли обратно в лагерь для учета... И все равно каждый день и каждую ночь Тэнно не отпускала одержимость побегом, когда каждая деталь повседневного быта лагеря тут же обрабатывается мозгом как потенциальная зацепка, элемент плана, ключ к освобождению. И вот в лагере Экибастуза все сошлось!

План побега

С самого прибытия в казахский лагерь Тэнно нашел себе сообщника — маленького шустрого белоруса по фамилии Жданок. Все началось со счастливого случая на известковом заводе, где работали заключенные. С воли туда вызвали электрика, чтобы починить растворомешалку. Пока Тэнно отвлекал монтера, Жданок стащил у него из кармана кусачки. Вечером заговорщики с восторгом рассматривали инструмент. Им можно прорубить себе выход на свободу через несколько слоев колючей проволоки, ведь постоянного забора пока нет! Но как и когда это сделать? Что еще нужно для побега?

Первым делом беглецы выточили себе ножи из обломков лопаты. Достали «катюшу» — кресало с фитилем, неограниченный источник огня. Затем Тэнно решил использовать свой давний «культурный» ресурс: в молодости он когда-то работал в цирке и в лагерях периодически занимался организацией самодеятельности, что всегда поощрялось начальством и давало некоторые выгоды. На этот раз «массовик-затейник» предложил поставить сценки на злобу дня. Начальство поддержало — кому не нужна галочка за инициативность? В качестве реквизита Тэнно и Жданку разрешили взять со склада конфискованных вещей два роскошных гражданских костюма и объемистый портфель. Все это еще как пригодится для маскировки в бегах! Под предлогом изучения той самой «злобы дня» Тэнно внимательно читал всю свежую прессу, чтобы выяснить названия основных колхозов на местности, имена председателей, составить представление о гео­графии района.

Сложился план. Однажды вечером, сказав в бараке, что они отправились на репетицию, в сумерках, как раз перед расстановкой собак, прорваться сквозь колючую проволоку, переодеться в гражданское, тут же, в прилагерной вольной зоне, где мельтешит обслуживающий персонал, поймать машину и гнать в ближайшее село. Оттуда пробираться к Иртышу, он в 200 километрах от лагеря. По реке на лодке спуститься до Омска, а там уже сесть на поезд и ехать в Белоруссию, на родину к Жданку, где можно выправить фальшивые документы и затеряться.

На волю

Побег из ГУЛАГа — это еще страшнее, чем ты думаешь!

Если беглеца находили мертвым, чаще всего труп не доставляли в лагерь — тяжело. Для отчета приносили в вещмешке только голову или (по уставу так верней) еще и правую руку, чтобы спецчасть могла проверить отпечаток и списать человека.

Когда-то в Сибири беглым каторжникам местные оставляли еду и воду. В СССР эта традиция была полностью искоренена статьей за «недоносительство». В 90% случаев беглецов сдавали первые же люди, к которым они обращались за помощью.

В Экибастузе осужденных за побег посылали на работы на известковом заводе — без какой-либо защиты грузить негашеную известь, которая с шипением гасилась в глазах и на коже у грузчиков. В остальных лагерях тоже были особые работы для беглецов.

Жажда в степи — главная трудность при побеге из казахстанских лагерей. Иногда беглецы даже решались зарезать одного из товарищей, чтобы выпить его кровь. Напрасно. Кровь обезвоженного человека почти сразу сворачивается, пить ее невозможно.

Из-за побега одного человека ужесточали условия для всего лагеря (хуже кормили, лишали выходных). Расчет верный: если беглеца все-таки возвратят обратно, блатные устроят ему разборку за то, что всем пришлось пострадать из-за него.

Длинная закатная тень вытянулась от сторожевой вышки по сухой траве через всю полянку, где сидели шахматисты. Охранник наверху уже привык к виду этих двоих. Он целый день скучал на своем посту. Скоро смена, в голове планы на вечер, солдатик рассеянно глазеет по сторонам, а вниз даже не смотрит. На это и расчет: как только стемнеет, надо пробраться прямо под вышку и резать проволоку там! Закат, как назло, выдался удивительно красивым. Уже после того, как скрылось солнце, небо снова неожиданно осветилось яркими сполохами. Но вот и все, погасло. Пора!

Вжимаясь в землю, стараясь не глядеть в сторону вышки, чтобы взглядом не привлечь взгляда, Тэнно пополз к ограде. Все ближе и ближе, вот он уже режет проволоку с лязгающим звуком — как громко, черт! Замирает и спиной ждет автоматную очередь, однако ничего... Ползет дальше, еще одна оградительная полоса, потом еще одна... Наконец давно примеченная строительная ямка, где можно полежать, отдышаться. Сверху тяжелым мешком валится Жданок. Прошли! Первый этап — готово! Дальше надо тоже ползком двигаться в сторону вольной зоны. Не сорваться, не встать, не побежать. Осторожно, медленно, двигаться к цели, а уже на достаточном расстоянии от вышки наконец подняться, отряхнуться, выйти на дорогу. Нет выстрелов. Снова прошли! И вдруг — неожиданная случайность, роковое совпадение, изменившее весь ход побега. На зоне гаснет свет. С башен начинают палить ракетами! Что это? Неужели обнаружили? Сейчас спустят собак! Со всех ног Тэнно и Жданок бегут в степь, все дальше от дороги, задыхаясь, от куста к кусту, словно загнанные звери, лишь бы подальше от зоны. Какая там попутная машина! Только бы уйти, укрыться! Не важно, что с собой нет ни еды, ни воды. Лишь бы убежать подальше!

Увы, беглецы не знали, что тревога совершенно случайная. Свет в лагере погас из-за обрыва сети, и с вышек запускали ракеты просто так, для порядка. Никто не обнаружит их пропажу до следующего утра. Они могли бы спокойно ехать сейчас на попутке, но все вышло иначе.

Большим кругом Тэнно и Жданок обогнули поселок и вышли к железной дороге. Чтобы замести следы, они прошли полкилометра по рельсам и снова углубились в степь. Небо было ясное, все в звездах, которые не видны из вечно освещенного лагеря. Ветер пьяняще пах травами. По венам разливался невероятный коктейль: свобода, удача, эйфория осуществления. В тысячу раз сильнее, чем запрыгнуть в уходящий поезд. В десятки раз сильнее, чем посмотреть в иллюминатор самолета, уносящего в прекрасные края. Это был пик счастья, отпущенного на долю беглецов. Но они пока не знали об этом.

Всю ночь Тэнно и Жданок шли по звездам в противоположную сторону от лагеря. Ноги, ослабевшие от недоедания и тяжелой работы, очень скоро начали отказывать им. Они ложились передохнуть, поднимали их кверху, смыкали «шалашиком». Снова шли. Вот и рассвет. Дальше идти было нельзя: днем степь могли осматривать с самолета. Самодельными ножами беглецы выкопали яму в твердой земле, залегли валетом и накрылись травой. Однако отдохнуть не получилось. Во-первых, уж очень хотелось пить, а воды нигде не предвиделось. Гудели уставшие ноги. Гудели головы от волнения и неотвязных мыслей. Целый день промыкались. Едва стемнело, с трудом поднялись, растирая затекшие конечности, и снова пошли.

Осенний марафон

Главное правило побегов в Казахстане — бежать только весной, когда есть вода в степи. Тэнно и Жданок знали об этом, им рассказывали опытные товарищи. Они планировали быстро проехать степь на машине, однако попали в ловушку. Вот уже четвертый день шли по сухим солончакам, рассасывали таблетки глюкозы, которые удалось взять с собой в продуктовый запас в портфеле, жевали сухие макароны, на дневные часы рыли укрытие. Однако с каждым днем становилось все сложнее. Уже с трудом ворочался язык во рту, мочились редко и с кровью. Присаживались отдыхать через каждые двести метров и думали только о воде. Однажды набрели на пустую юрту, рядом с которой стоял самовар. Бросились к нему, опасаясь только, что это мираж. Нет, настоящий! Однако самовар был пуст. Только наклонив его, смогли сделать по глотку воды.

В другой раз попытались выпить техническую воду из трактора. Она была с керосином. Еле отплевались. На пятый день дошли до предела и решились оставить след — выйти к людям и попросить питье и еду. Когда-то беглым каторжникам в Сибири сердобольные местные жители выставляли горшки с кашей. При советской власти все стало иначе. За пособничество побегу дают срок. Да и вообще, нет у местных доверия к людям из центра. Так что казах в юрте встретил их неприветливо. Даже воды не дал, послал за два километра, в соседнее село. Тут уж беглецы не выдержали — в голове мутилось от жажды, а на столе стояли две пиалы с кумысом. Тэнно выхватил нож и загнал хозяина в угол. Казашка завизжала. Долгими глотками пили новоявленные разбойники кумыс. Казалось, сама жизнь разливается по телу. Если бы сразу налили им воды, может, и не было бы ничего. Однако теперь терять было нечего — разошлись на полную катушку. Обыскали юрту и нашли вяленого барана, тесто, обжаренное в жире, набрали ведро воды, прихватили лошадь с уздечкой, запрыгнули — и понеслись в степь.

Снова свобода, ветер, даже песни! Не слезая с лошади, пили и ели всю ночь. Переждали день в заброшенном ауле и на следующее утро выехали к Иртышу. Искупались, помылись, и тут ждала новая мука: после пяти дней сухой головки заработал желудок. Однако и это преодолели. Увели лодку, украли теленка и поплыли вниз по реке. Вот и еще один этап прошли!

Ошибка

После ночи пути остановились на острове. Маленький песчаный пляж, густая трава, ивы, осеннее мягкое солнышко. С собой еда, вдоволь воды, можно смело жечь костер. Был невероятный день, тихий, с ровным течением реки мимо, можно лежать в траве и смотреть в небо — ничего не надо больше. Это ведь и есть свобода. Решили передохнуть на этом маленьком кусочке Эдемского сада посреди огромной реки и остались на неделю, пока однажды на остров не приплыл местный рыбак. Сказались туристами из центра, но уж больно странно посмотрел он на модные костюмы. Надо было плыть дальше, пробираться в Омск, садиться на поезд.

В побеге важны малейшие детали. Иногда незначительный просчет может привести к роковым последствиям. Жданок и Тэнно слышали много историй о разных побегах и понимали это. Чем ближе они подплывали к Омску, тем больше их беспокоило то, что проклятая мода полностью исключала бороды. Люди в костюме, за которых хотели выдать себя товарищи, должны были быть чисто выбриты, иначе они вызывали серьезные подозрения. Однако лезвия не было, а ножи затупились так, что использовать их для бритья было невозможно. Тут еще начались ночные холода, и щуп­лый Жданок совсем извелся, постоянно требуя зайти в какой-нибудь домик и обогреться, а заодно попросить бритву.

Однажды на закате, спрятав лодку в кустах, они разговорились с местным бакенщиком, пожаловались, что лодку вместе с вещами унесло течением, и попросились к нему побриться и привести себя в порядок. Мужик был хмурый, неприветливый. Поскольку Жданок с Тэнно сказали, что они из Омска, стал спрашивать про жизнь в городе. Беглецы осторожно пожаловались на перебои с продуктами и промтоварами (наверняка ведь так и есть, не ошибешься!), но бакенщик оказался партийным и возмутился. Вышел куда-то, но, впрочем, быстро вернулся. Вскоре появился его сосед, который оглядел гостей совсем уже недобрым взглядом и тут же исчез. Тэнно заподозрил неладное. Он пошел в туалет и, выглянув из-за забора, увидел, как дом окружают серые тени. Ринулся за ворота — и тут же в воздухе прогремела автоматная очередь. Серые тени вышли из кустов и встали поперек дороги. Беглецов загнали в ловушку. Это был конец.

Оказалось, что по следу уже давно шла опергруппа. Все, кто их видел, доносили властям. Казах, случайный рыбак, деревенские, у которых они украли теленка. Их портреты были напечатаны в газетах, в воздухе барражировали самолеты. Тем не менее три недели их не могли поймать. Это был блистательный побег, о котором говорил весь казахский ГУЛАГ. Тем больше злились опера, и тем внимательнее была слежка вдоль реки.

Обратно

Был ли вообще шанс победить? Был. Пойманного Тэнно везли в лагерь в открытом кузове грузовика, связанного и брошенного на пол, на каждой колдобине он бился об острые углы и шершавые доски, по лицу текла кровь, сверху лился серый холодный дождь, а он отсчитывал обратно километры, которые они плыли, ехали, шли, ползли, и думал о упущенном шансе...

Еще за ночь до встречи с бакенщиком Тэнно и Жданок увидели посреди реки тяжело груженную лодку. Они подгребли поближе, присмотрелись и поняли, что это какой-то мужик со всем своим скарбом и женой — явно переселяются куда-то. А это значит, у них есть с собой все: еда, бритва и даже документы! Беглецы резко окликнули переселенцев и прижали лодку к берегу. Сказали, что они опергруппа, которая ищет беглых зэков. Потребовали у мужика показать документы. Тот перепугался, дрожащими руками подал бумажки. Вряд ли он поверил в версию с опергруппой, но два заросших человека с дикими глазами в любом случае выглядели угрожающе.

Тэнно медлил, разглядывая паспорт. Жданок выжидающе смотрел на него. И тут вдруг «прирожденный беглец» почувствовал касание чего-то легкого и нежного к своей ноге. Оказалось — котенок. Маленький белый котенок, который выпрыгнул из лодки со скарбом и терся о чужого страшного дядьку, ничуть не смущаясь. Это было прикосновение из другой жизни. И Тэнно поморщился. Сколько лет он гордился тем, что не ссучился, не стал стукачом, что были «они» и «мы». И вот теперь надо отобрать лодку и, видимо, прикончить мужика с бабой, иначе ведь расскажут. Стоит ли того его свобода? Он не смог. Отдал бумажки и буркнул: «Ладно, все хорошо, поезжайте!» И они уплыли. В ту же ночь переселенцы обратились в милицию и навели ее на свежий след.

Эпилог

После того как беглецов поймали, их год продержали в тюрьме с особым режимом. Был суд и надбавка за побег. После этого Жданок затерялся где-то в недрах Сибири. А Тэнно был освобожден и полностью реабилитирован в 1956 году.

Он поселился в Москве. Будучи чрезвычайно одаренным человеком и талантливым атлетом, Георгий Тэнно стал вести научную деятельность в институте физкультуры, выпустил несколько книг, заслужив звание «родоначальника советского атлетизма».

Он умер 22 октября 1967 года, внезапно заболев раком. Перед смертью успел надиктовать Солженицыну историю своего знаменитого казахстанского побега. Его рассказ стал главой из книги «Архипелаг ГУЛАГ».