Нужно ли женщине быть хорошей хозяйкой? Наверняка многие ответят «да». Но, на самом деле, у «неумех» есть свои плюсы. Как же так: все должно быть убрано, приготовлено, выстирано и главное – идеально. Немного пересоленный борщ – трагедия. Хотя, как показывает практика, не борщом единым. Далеко не всем мужчинам нужны идеально приготовленные завтраки и ужины. Это совсем не значит, что можно лениться и забросить готовку, уборку в доме и другие домашние обязанности. Просто тем, кто не зацикливается на бытовых задачах, живется гораздо проще. Да и ведение хозяйства не занимает большую часть времени, ведь можно научиться убирать в доме быстро и чисто. Лена Никитина – педагог, писательница, одна из основоположников методики раннего развития и мама семерых детей. Елена выпустила несколько книг о воспитании и развитии детей. В книге «Я учусь быть мамой», опубликованной в 1983 году, Никитина рассказала, почему не так важно быть хорошей хозяйкой и как домашние дела, которые выполняет мама, влияют на малышей. Надо ли быть хорошей хозяйкой? Странный вопрос, не правда ли? То, что я мало была приспособлена к домоводству, усложняло мою жизнь массой раздражающих мелочей, отнимало много времени на дела, которые у хорошей хозяйки идут как бы сами собой. И я досадовала поначалу и на себя, и на собственную матушку: вот, мол, сама домом почти не занималась и меня не приучила. Надо мной до сих пор подтрунивают, потому что я белье выжимаю, иголку держу, пальто надеваю почему-то по-мужски. «И кто только тебя учил?» — спрашивают. А я не помню. Училась как-то сама, жизнь заставляла, но многого не знала и не умела. Короче, как появилось у меня собственное хозяйство, так я и жалеть стала: не успеваю, потому что не умею, а учиться-то когда? Однако, что поделаешь — училась: на ходу, на бегу. И пугалась: как же я дочек своих буду учить — и некогда, и не умею. Меня эта моя нерасторопность мучила основательно. Хорошо, что я работы никакой не боялась и училась всему быстро, но до совершенства мне дойти так и не удалось, и хозяйка из меня получилась неважная. Домашнее хозяйство: неприспособленным — легче? Однако обнаружилось в этом моем явном недостатке и достоинство! Я не сразу поняла это. Помог понять рассказ одной славной женщины о том, как она к хозяйству приучалась. Начала она так: — А знаете, стыдно признаться, но я до замужества не только никаких домашних обязанностей не знала, но даже и постель за мной мама убирала — до 23 лет. — Вы на себя наговариваете, — не поверила я. — В самом деле, всему пришлось заново обучаться. Но очень захочешь — научишься. Дело в том, что это мое неумение помогло мне в семейной жизни. Сейчас я все объясню. У меня в детстве были две подружки, которых матери еще до школы приучали к хозяйству. Дома у них все блестело, и дочери умели буквально всё и очень этим передо мной гордились, а их матери втихомолку осуждали мою маму: тяжело, мол, дочери в жизни будет. Представьте себе, получилось наоборот. Все мы уже, конечно, работаем, замуж вышли, дети у всех. Иногда встречаемся. И вот слышу жалобы от них: ничего не успевают — ни в кино, ни в театр, даже книгу почитать, и то только перед сном что-нибудь легонькое. Все время отнимают работа да хозяйство — даже с детьми поговорить некогда. Странно, думаю, а я успеваю, даже мужу помогаю, когда надо, и на сына у меня время находится. Как это? Самой даже любопытно стало. Потом разобралась: да ведь они этим своим хозяйством были совершенно закабалены! Въелась в них с детства привычка к идеальной чистоте, к изысканному столу, ко всем этим чайным церемониям, семейным ритуалам. Если что-то не так, мелочь какая-нибудь: брошенная не на месте книга, не вытертая сегодня пыль, даже хлеб, нарезанный не так, — настроение портится. Это раздражает, выводит из себя. И вот постоянно только чистят, моют, скоблят, варят, жарят без передышки. По-моему, и домашним их это в тягость — как в музее живут: до всего дотронуться страшно. Уж они теперь и сами понимают, что глупо так тратить жизнь, но не могут, понимаете, не могут остановиться — в привычку вошло. У меня просто: есть время — стираю, убираю, даже пироги пеку. Если же какое-то дело поважней есть, все хозяйство — в сторону и никаких угрызений совести и переживаний. Освобожусь — сделаю. А нет — никто не осудит. И нам всем легко в семье. Бывает, конечно, и недовольство: того нет на месте, этого никак не найдешь в самый нужный момент. Поворчишь-поворчишь, да и дело с концом. Или объявляем «всесемейный розыск» и находим. Такой вот рассказ. Правда, интересно? Собственно, я пришла к тому же: выбирала, что важнее, и делала это в первую очередь. Но всегда испытывала какое-то унизительное недовольство собой: опять не успеваю, не успеваю, не успеваю! А тут повеселела, даже легче стало. Домашние дела мамы и первые впечатления ребенка С тех пор сознательно учусь отделять важное от второстепенного. Ошибаюсь, конечно, но науку эту постигаю с удовольствием. А поскольку я домашнему хозяйству с детства подчинена не была, то и стало оно в нашем семейном государстве на свое, подобающее ему место. Но напрасно обрадуется тот, кто склонен отлынивать от домашних дел, — ничего общего с выбором более важного это не имеет. И кислое выражение лица перед миской с картошкой, которую надо почистить, — признак больших будущих неприятностей. Проблема быта оказалась очень непростой, и мне пришлось несколько раз пересматривать ее с разных точек зрения. Обычно считается, да и я так долгое время думала, что пеленки, кастрюльки, щетки, веники — только помеха в материнском деле. «Мать должна заниматься не питанием, а воспитанием, духовным ростом своих детей: интеллектуальным, нравственным, эстетическим — на этом должны быть сосредоточены ее силы», — так я лет десять назад написала в одной из своих статей. А теперь говорю домашнему труду спасибо — даже с чувством некоторого стыда за то, что когда-то считала его работой низшего сорта. Однажды я залюбовалась молодой мамой в одном московском дворе: ее трехмесячный сынишка лежал в коляске, а девушка развешивала на веревке белье. Как она работала! Она белье вешала — как песню пела. Она наслаждалась, вдыхая запах чистоты и свежести. Радовались ее руки, ощущавшие хорошо отжатую, прохладную ткань, радовались ее глаза, которые скользили — любуясь! — по пестрой, колышущейся на ветру гирлянде всех этих славных детских вещичек, радовалось все ее гибкое, молодое тело — солнцу, ветру, движению и, главное, тому, что рядом сын, что он смотрит на нее. Это для него летали ее руки, и сияли глаза, и веселилось белье на веревке. Проза жизни у меня на глазах превращалась в высокую поэзию. И это видел, этому радовался человечек, который сам еще ничего не умел. Как утверждает наука, первые впечатления играют огромную роль в жизни человека, в становлении его характера и чаще всего связаны с матерью, с ее движениями, мимикой, прикосновениями и ее. работой. Да, да, с той самой ежедневной домашней работой, которой она занимается на глазах у ребенка. Как она это делает — от этого зависит у малыша эмоциональное восприятие ее действий, ее трудовых усилий, а значит, вырабатывается — подумать только! — отношение к труду со знаком плюс, со знаком минус или безразлично-нулевое. Когда я до этого додумалась, мне стало не по себе: а что, если именно так и закладывается эта основа основ человеческой личности, ее нравственный стержень? Но это еще не все. То, что делает мать дома: от стирки и уборки до праздничного пирога, — все это она делает не для себя, а для тех, кто с ней рядом. А значит, в каждом заштопанном носке, в каждом разглаженном платочке — тепло ее рук и сердца. Как-то я умилилась, услышав от рабочего человека: — А я новые рубахи не люблю, да и из прачечной тоже. Холодные они, чужие. А вот женой штопаные — самые мои любимые. Они как-то теплей. — А как же, — сразу согласилась с ним одна моя знакомая, которой я рассказала об этом разговоре. — Это не прихоть! Я штопаю, глажу, а сама о нем думаю. Передаешь мужу рубашку, а в ней забота, любовь моя. Без этого семья не семья. Вот так прямо и сказала: «семья не семья». А живут они с мужем вот уж больше тридцати лет, ладно живут, красиво. Поневоле прислушаешься да задумаешься над ее словами. Выходит, домашний труд может стать настоящей школой заботы и внимания к близкому человеку не на словах, а на деле.