Октябрь – месяц борьбы против рака груди. Врачи, чтобы справиться со страшной болезнью, удаляют женщинам молочные железы. Но как жить после мастэктомии? Слово психотерапевту Кароль Лувель и психоаналитику Франсуазе Брюлманн. Подготовила Анна Мурадова Два года назад Анджелина Джоли потрясла весь мир: чтобы не заболеть раком, как ее мать, она сделала превентивную двойную мастэктомию – удалила обе груди. Идеальную фигуру актрисы хирурги, конечно, восстановили с помощью пластической операции. Желание сделать пластику груди – первая мысль, которая приходит в голову после операции. Но может ли пластическая хирургия вернуть прежнюю жизнь? 46-летняя Ольга утверждает, что нет. «Когда я лежала в больнице с бинтами на уже плоской груди, у меня не было и тени сомнений – конечно, пластика. Как это, в сорок лет и без груди? Но пластическую операцию по восстановлению груди я перенесла еще тяжелее, чем ее удаление. Протез не может заменить ампутированную руку. Импланты не заменят грудь: часть меня, моего тела… В конце концов, я кормила грудью своих детей! Операция не вернет былые времена, не поможет «забыть все». Искусственными округлостями можно обманывать других, но не себя». По данным Института Кюри во Франции, ежегодно из 12 000 пациенток, перенесших мастэктомию, только 20% соглашаются на последующую операцию. Но почему так мало женщин решается на этот шаг, если мысль о пластике первой приходит в голову? Психоаналитик Франсуаза Брюлманн (Francoise Brullmann) уверена, что, узнав о предстоящей мастэктомии, женщины цепляются за возможность будущей пластической операции по восстановлению груди, рассчитывая, что она станет их спасением. С ней согласна психотерапевт Кароль Лувель (Carole Louvel), сама пережившая рак груди. «Женщин не в чем упрекнуть. Смириться с отсутствием груди трудно, невозможно. Но большинство затем отказываются от пластики, поскольку считают, что и так достаточно перенесли в связи с болезнью, их тела и так искалечены и не пора ли оставить их в покое? А некоторые хотят сказать миру: «Да, теперь я такая, без груди, порезанная и зашитая. Принимайте меня такой, какая я есть». И это очень сильное послание». 57-летняя Дарья решила не восстанавливать грудь после операции (ей удалили обе молочные железы). «Я обожаю красивое белье, в моем шкафу всегда был большой выбор кружевных и шелковых комплектов. Поэтому сначала я была уверена, что буду делать пластику груди. Первое время я носила специальные вкладки в бюстгальтер, но однажды спросила – а зачем я это делаю? Почему? Неужели только ради того, чтобы на меня не смотрели как на больного человека? И я поняла, что не хочу зависеть от чужих взглядов. Это моя история, это мои шрамы. Это произошло со мной, и нет смысла скрывать. Я выбросила вкладки и стала носить легкие платья и тонкие футболки. Это непросто: хочу предупредить всех женщин – вам придется научиться выносить взгляды окружающих. На вас будут смотреть как на инвалида, с удивлением, болью, шоком. Вам придется научиться говорить – да, я другая, но я женщина, как и прежде». Между словом «женственность» и диагнозом «рак груди» прямая связь. «Болезнь возвращает женщину в прошлое. Невольно приходят вопросы о взрослении, сексуальности. Какими были взгляды окружающих: похотливыми, восхищенными, насмешливыми?» – рассуждает Франсуаза Брюлманн. 52-летняя Оксана заплакала, когда муж долго рассматривал и гладил ее шрам. «Только тогда я поняла, что не перестала быть женщиной. Мое естество было ранено, искалечено, поругано, и из-за удаления груди, и из-за химиотерапии. Но оно как будто ждало момента, чтобы возродиться. Принимая меня такой, какая я есть (какой я стала), муж как будто говорил мне, что я могу быть желанной – и для этого мне не нужна грудь… Такое отношение гораздо важнее, чем пластическая операция». Анджелина Джоли однажды призналась, что без поддержки мужа не смогла бы пережить трехмесячный цикл операций: «Брэд присутствовал на каждой. Даже в самые трудные моменты он умудрялся меня рассмешить». «Чтобы решиться делать или не делать пластику груди, женщине важна поддержка партнера, – подтверждает Кароль Лувель. – То, как женщина относится к своей потере, частично зависит от того, как к этому относится ее возлюбленный. Конечно, истинная женственность не сводится к груди или ее отсутствию». 40-летняя Светлана решительно отказалась от липофилинга1 груди. «Мне не хотелось даже думать о том, что у меня будут отрезать что-то с одной стороны и приставлять к другой! Снова операции, снова страдать и терпеть? Нет, я больше не могу и не хочу. Я хочу, чтобы годы страха и болезни навсегда остались в прошлом. Мне хочется получать удовольствие от жизни. А еще я хочу, чтобы мое преображение было красивым, вопреки всем тем, кто уверен, что жизнь закончилась». Сейчас Светлана раздумывает над созданием красивого белья для таких женщин, как она. А 42-летняя Валерия ищет хорошего тату-мастера, чтобы превратить свой шрам в гирлянду из нежных цветов. «Этот шрам – знак страдания, которое я перенесла. Я хочу научиться с ним жить, мне незачем его стирать. Нельзя стереть часть жизни, но можно заставить себя улыбаться и наслаждаться даже после самых страшных переживаний». Сделать пластику груди означает вернуться к жизни до диагноза. Но те, кто перенес мастэктомию, утверждают, что это невозможно. И сегодня тысячи женщин не стремятся к этому: их жизнь продолжается, несмотря ни на что. 1 Техника липофилинга позволяет реконструировать грудь с помощью инъекций жира, взятого в другой области тела.