Даже смерти сотен тысяч человек не помешали обществу в самых разных странах быстро — за 2-3 месяца — привыкнуть к опасности и полностью сменить фокус со страха смерти на страх экономических проблем. Но одновременно оказался открыт ящик Пандоры — попытка «закрыть» экономики удалась, и теперь все знают, что так можно делатьВойна с вирусом еще далеко не закончена. Сложно предполагать, что более заразный и более тяжелый вирус, чем гонконгский грипп, унесет в 7 раз меньше жизней. Но уже можно и нужно делать выводы из уникальных (раньше ничего подобного не происходило) событий первой половины 2020 года. Мы переживаем не кризис; кризис — это системный процесс, обусловленный внутренними проблемами; кризис нельзя начать по приказу и по приказу закончить. В глобальном масштабе мы стали первыми свидетелями невоенного рукотворного внешнего шока для глобальной экономики. Впервые вне войны экономика оказалась не самым важным объектом политики; правительства были готовы жертвовать экономикой и лишь существенное изменение общественного мнения заставило их снимать запреты на экономическую деятельность. С одной стороны, мы видим, что даже смерти сотен тысяч человек не помешали современному социуму в самых разных странах быстро — за 2-3 месяца — привыкнуть к опасности и полностью сменить фокус со страха смерти на страх экономических проблем. С другой — ящик Пандоры открыт. Попытка «закрыть» экономики удалась; теперь все знают, что так можно делать. Если ради остановки эпидемии можно закрыть авиасообщение, туризм, учебные заведения, гостиницы, рестораны и другие отрасли и сократить ВВП на 10-15%, то почему нельзя, например, ради «победы демократии» в одночасье запретить весь импорт из Китая или покупку углеводородов в России? Глобальные пандемии посещают нас не часто – примерно раз в 50 лет, — но внешние шоки для экономики теперь могут возвращаться по каким угодно причинам. Последствия внешнего шока наступают быстро — в отличие от кризиса, который всегда имеет множество предвестников: кризис 2008 года начался в начале 2007-го, дотком-кризис — примерно за 3 года до своего апогея. Внешний шок не предскажешь, и поменять свои инвестиционные позиции заранее не получится. Но можно постараться выучить уроки, случившегося в 2020 году. Экономика встречает такой шок неповрежденной, а власти стараются нанести ей минимальный ущерб, тем более что в мире работает мощный институт монетарной поддержки. В начальной фазе шока создалось ощущение резкого падения ликвидности — выросли ставки межбанка, а золото и биткоин стали падать вместе со всеми активами, наглядно продемонстрировав, что ни первое, ни второй не являются «защитным активом» и давно уже играют роль просто парковок для избыточной ликвидности. Но ушедшие и замещенные цетробанками деньги не исчезают — они достаточно быстро аккумулируются на финансовых и фондовых рынках. Так экономический шок с небольшим лагом становится провокатором восстановительного роста стоимости активов в ожидании послешоковой инфляции. А раз экономика не сильно страдает — значит цены активов даже при таком росте не формируют пузыря. Похоже, что в разгар шока стоит покупать. Относительное поведение долговых инструментов и акций во время шока сильно отличается от их поведения в процессе экономического кризиса. Кризис вызван экономическими проблемами, следствием которых обычно является снижение долгосрочных прогнозов прибылей. Это снижение напрямую влияет на оценки акций и потому в кризис падение цен акций носит динамичный характер, а восстановление идет годами, параллельно с разрешением экономических проблем; однако количество денег в экономике в кризис обычно только увеличивается, в том числе, за счет падения цен акций — и потому долговые рынки реагируют на кризис слабее и восстанавливаются быстрее. В случае внешнего шока ситуация обратная — все классы активов быстро падают в цене, но поскольку шок носит временный характер и долгосрочные оценки прибылей почти всех компаний не меняются, акции восстанавливаются быстрее; в то же время ликвидность рынков из-за шока изначально страдает, и, главное – в процессе страдают не только худшие компании, но и самые хорошие компании из индустрий, чья деятельность остановлена шоком. Поэтому индексы долговых инструментов могут запаздывать с восстановлением — как это происходит в 2020 году. Да, шок бьет по неустойчивым, слабым, раздутым, неэффективным бизнесам, по индустриям, которые оказались наиболее хрупкими: в 2020 году это все индустрии, требующие личного контакта и передвижений. А если когда-нибудь наступит «антикитайский» шок, это будут индустрии, получающие материалы и полуфабрикаты из Китая и торгующие китайскими товарами. Покупать в период шока нужно не все, а лишь гарантированно надежные инвестиции, из не задетых отраслей. Важно также помнить, что, как кривая заболеваемости вирусом опережает кривую смертности, так и кривая экономического шока опережает кривую банкротств и дефолтов и во время кризиса, и во время шока: многие слабые компании будут еще месяцы или даже годы бороться за жизнь. Пик дефолтов после кризиса 2008 года пришелся на 2010 год. Вброс денег на рынки в наше время происходит в большой степени неквалифицированными инвесторами, которые получают информацию о потенциальных инвестициях из СМИ. Следствием этого является предпочтение ими тех ценных бумаг, чьи эмитенты «на слуху». Экспоненциальный рост акций FATANG (, Amazon, Tesla, Apple, Netflix, Google) закономерен: в шоковые периоды высокой волатильности рынками управляют движения толп, а толпы идут за рекламой. Эффект HI (herd investing — стадные инвестиции) будет усиливаться по мере разрешения экономического шока, так как влитые в экономику деньги добавятся к тем, что ушли из экономики на фондовые рынки, и достижения другого HI (herd immunity — коллективного иммунитета). Инвесторам, особенно в период шоков, уже мало знать теории инвестирования и глубокого понимать экономику — им нужно владеть последними достижениями социальной психологии. У каждого шока есть и свои жертвы, и свои победители. В 2020 году это компании, обеспечивающие социальное функционирование на дистанции. «Новая экономика» опять доказала свое преимущество над традиционной: социальные сети, онлайн коммуникации, электронная коммерция, решения для удаленной работы уже принесли инвесторам в 2020 году большой доход. Индустрии здравоохранения и фармацевтики получили существенный импульс к росту — ведь причины шока в проблемах в здравоохранении и все поверили, что «здравоохранение — это новая оборонка». Но у следующего шока будут другие причины и поводы, другие аутсайдеры и лидеры роста — не стоит в следующий раз бездумно копировать инвестиционный паттерн этого шока. Наконец, шок 2020 года наглядно показал, насколько «бета» современных рынков выше адекватной. Особенно хорошо это было видно по ценам деривативов. Еще и в июле 2020 года можно увидеть премии по деривативам на акции с ценой исполнения «на расстоянии» в 15-20% от текущей цены, дающие двузначную доходность в годовом выражении. Нассим Талеб громко призывает всех помнить про «толстые концы» и хеджироваться, но реальность похоже взывает к обратному — не надо переоценивать проблемы, вызываемые внешним шоком: надо зарабатывать на том, что рынки их переоценивают. Мнение автора может не совпадать с мнением редакции