Россияне уже давно живут с ощущением непрерывного экономического кризиса. Но режим самоизоляции придает нынешнему кризису новые черты и накладывает ограничения на и без того исхудавший кошелек среднестатистического потребителя.Сложившийся в стране социально-экономический порядок очередной раз проверяется на прочность — теперь введением карантинных мер, объем и структура которых определяется динамикой развития эпидемии коронавируса. Ситуация развивается слишком стремительно, информация постоянно обновляется и все же остается неполной. Экономическая статистика, особенно в части публично доступных индикаторов уровня жизни населения, имеет ограниченные возможности для актуального измерения столь динамичной действительности, поэтому содержательное обсуждение текущей ситуации станет возможно в будущем, когда появятся надежные данные. Сейчас важно определить, с каким багажом и какими настроениями оказалось российское общество перед лицом неожиданно развернувшихся проблем. Это поможет лучше сформулировать список мер поддержки и помощи, который продолжает пополняться, облегчит оценку их эффективности в будущем. Непрерывный кризис Сегодня еще преобладает мнение, что нынешние кризис, в том числе — в экономике, возник неожиданно. Действительно, предупреждения о надвигающейся опасности, казалось бы, не были услышаны обществом. Так произошло не только в России. Как уже теперь очевидно, эпидемиологический фактор разрастания экономического кризиса для нашей страны оказался усугублен обвальным падением цен на нефть, то есть сокращением основного источника доходов страны. Однако о возникновении эпидемии коронавируса в Китае стало известно в первые же дни 2020 года, и почти сразу эксперты заговорили об экономических угрозах в результате ее разрастания. Ситуация на нефтяном рынке еще осенью прошлого года внушала опасения, а в начале марта нынешнего года стало известно о срыве переговоров по сокращению производства нефти, что, на фоне сокращающегося мирового спроса, привело к двукратному падению цен на нефть. Тем не менее, в начале нынешнего года в полной мере сохранялись сложившиеся в предыдущие годы социально экономические тренды в денежных доходах и расходах населения, инфляции на потребительском рынке и инфляционных ожидания населения, платежеспособном спросе, кредитном и сберегательном поведении, общественных настроениях и ожиданиях на будущее. То же самое можно сказать и об общественном мнении – опросные данные подтверждали слабопозитивный фон, который, однако, как и в предыдущие годы, основывался на механизме негативной адаптации, т.е. не являлся предвестником и источником позитивных перемен. Традиционные индикаторы не предвещали скорых драматических перемен, но ситуация была неустойчивой. Исследования показывают, что большая часть населения страны уже давно живет с ощущением непрерывного экономического кризиса. Актуальные его проявления с точки зрения средней российской семьи – это высокая инфляция, низкие заработки и пенсии, невозможность скопить деньги для тех семейных нужд, что выходят за рамки повседневных потребностей, опасения не получить медицинскую помощь в случае необходимости, в целом — неуверенность в завтрашнем дне. Как показывает Мониторинг социально-экономического положения и социального самочувствия населения за 2019 год, экономическая динамика последних лет (после 2014 года) способствовала закреплению этих кризисных оценок практически по всем перечисленным параметрам: Денежные доходы большинства населения почти полностью исчерпываются двумя источниками – заработной платой и пенсиями. После провала 2014-2015 годов рост реальной заработной платы продолжалось недолго и постепенно угасал. Увеличение пенсий в реальном выражении также было скромным – отсутствие индексации пенсий работающим пенсионерам сдерживало позитивный вклад роста реальных пенсий у неработающих. Доля доходов от предпринимательской деятельности и от собственности медленно снижалась на протяжении всех этих лет. В итоге сейчас реальные денежные доходы населения остаются ниже уровня пятилетней давности, а в их составе еще более увеличивается значимость доходов по найму и социальных выплат. На фоне неблагоприятной динамики средних показателей оставалась неизменной и их дифференциация. Сложившийся высокий уровень доходного неравенства означает, что сейчас половина населения страны живет примерно на 26 000 рублей в месяц на человека и меньше. Это превышает прожиточный минимум в два с половиной раза. Но таких доходов достаточно для текущих расходов, но не более. Примерно у двух третей населения нет денежных сбережений. Какие доходы — такие и расходы. В их структуре доминирует текущее потребление — четыре пятых приходится на оплату товаров (доля продовольствия велика) и услуг (в основном самых необходимых, от которых нельзя отказаться – оплата жилья и транспорта), еще примерно шестая часть – на обязательные платежи и лишь считанные проценты – на сбережения. Снижение инфляции на потребительском рынке стало основным позитивным фактором перемен в уровне жизни российского населения. К концу 2019 года темпы роста потребительских цен оказались меньше целевого уровня, инерция низкой инфляции сохранилась до марта нынешнего года. Но такие результаты достигнуты за счет слабого платежеспособного спроса. С учетом текущего положения самоизоляции – это большая проблема. Карантинные ограничения потребительского спроса накладываются на и без того тощий кошелек среднестатистического покупателя. Покупки в кредит весьма широко распространены среди населения, но еще более распространено мнение о том, что по возможности лучше не совершать такие покупки. Динамика потребительского кредитования тесно связана с субъективными оценками изменений в уровне жизни – рост уверенности в перспективах собственного благосостояния способствует повышению кредитной активности. И наоборот — в условиях снижения или стагнации доходов, население склонно по возможности сокращать кредитную задолженность. В 2019 году рост потребительского кредитования замедлился, при этом кредитная дисциплина продолжала улучшаться. Снижение доходов в условиях карантина не только ударит по тем, кто уже выплачивает кредиты, но и отпугнет новых заемщиков. Удар по социальному контракту Объективные изменения в денежных доходах и расходах российского населения накануне нынешнего кризиса были неутешительные, но не быстрые, «околонулевые». И это торможение определило общий фон восприятия текущей ситуации. Оценивая положение дел как «экономический кризис», люди, тем не менее, перестали рассматривать это состояние как временное, преходящее, имеющее конец в обозримом будущем. Экономические трудности стали повседневностью, рамками восприятия и исходной точкой принятия решений и формирования планов на будущее. Такая позиция позволяла людям до последнего момента довольно спокойно воспринимать поступающие новости. Многолетний опыт сокращения реальных денежных доходов привел к снижению запросов и ожиданий. Люди во многом успели подстроиться под «новую реальность», и это способствовало некоторому оживлению потребительских настроений в 2019 году и начале 2020 года. Субъективное восприятие складывающихся обстоятельств жизни формировалось по правилам понижающей адаптации: «отсутствие плохих новостей уже само по себе — хорошая новость». В рамках такой стратегии улучшение настроений подпитывается не столько признанием позитивных результатов перемен в повседневной жизни, сколько надеждами на изменения во внешних обстоятельствах. Еще в феврале, несмотря на разрастающуюся угрозу эпидемии, начавшееся ослабление отечественной валюты, общественные настроения продолжали улучшаться, а инфляционные ожидания — снижаться. К началу кризиса население подошло, успев вжиться в новые нормы потребительского поведения, основанного на стагнации денежных доходов и режиме строгой экономии, преобладании в семейных бюджетах текущих расходов, снижающейся норме сбережений, уменьшившейся доле расходов на рыночные виды услуг. Произошло это ценой многолетнего сокращения платежеспособного спроса. Но именно на этой болевой точке сильнее всего скажутся экономические последствия карантинных мер. В основе хрупкого баланса социальных настроений все эти годы лежало поддержание занятости. Уровень безработицы оставался низким, это вселяло в людей уверенность в сохранении заработков. Угроза потери работы, ставшая реальной для работников целых отраслей в условиях карантина — это не только фактор сокращения платежеспособного спроса, но и удар по сформировавшемуся социальному контракту, в котором массовая безработица не предусматривалась, а соответствующие общественные институты не сталкивались с проблемами организации и помощи миллионам оставшихся без заработков людей. Ситуация усугубляется тем, что потеря работы грозит в первую очередь многочисленным работникам маленьких бизнесов, самозанятым, у которых меньше ресурсов для высказывания своих интересов и проблем, чем у занятых в крупных и средних организациях. Реализация уже принятых мер поддержки безработных — это новый вызов для служб занятости по всей стране. У населения тоже мало позитивных примеров обращения к ним за помощью — потеряв работу, люди в последнюю очередь обращались за помощью в службу занятости. У российского населения богатый опыт вживания в кризисные экономические условия, но нынешние трудности все же имеют новые черты. Режим карантина — это ситуация принудительной коллективной ответственности за масштабы и продолжительности настигших страну бедствий, включая и экономические потери. До сих пор российские граждане очень редко чувствовали себя в силах повлиять на положение дел в обществе, с готовностью перекладывая эту миссию наверх, а государство усиливало свои авторитарные позиции. Насколько эффективным станет нынешний диалог государства и общества — покажет новый кризисный опыт.