Хотим мы этого или нет, наши дети ходят на митинги. Каким может быть вмешательство родителей в желание детей протестовать? Рассуждает Ольга КАРЧЕВСКАЯ

Каждый раз после очередного митинга люди никак не могут договориться о том, можно ли считать подростков субъектами со своим собственным мнением и правом принимать участие в мирных протестных акциях. Недавняя акция «Он нам не царь» шокировала общество тем, как жестоко полиция обращалась с детьми и подростками: к ним применяли силу, их арестовывали. Фото с подростками, которым заламывают руки огроменные дяденьки в форме, стали вирусными. И обязательно в каждом пламенеющем обсуждении в одном из первых комментариев кто-то спрашивал «а что вообще там делают дети?». Следующим комментарием обычно предлагалось родителей оштрафовать за недосмотр.  

Я таких обсуждений прочитала немало, и немало имею по этому поводу сказать.   

Почему подросткам отказывают в субъектности и наличии собственного мнения и собственной гражданской позиции? Почему считается, что если они пришли на митинг, то ответственность за это обязательно несёт кто-то другой (тот, кого нельзя называть, конечно же, ну и родители)? Почему, в конце концов, если подростки такие восприимчивые и ими так легко крутить (эм… ну, допустим), их мозг похитил именно Навальный, а не кто-то другой? С родителями-то всё как бы понятно — нет пророка в своём отечестве, конфликт отцов и детей — вот это всё. Но почему же тогда детскими умами не овладел ну не знаю — Соловьёв там какой-нибудь или на худой конец Иван Ургант? Второго я специально рандомно выбрала для тех, кто будет возражать, что нынешние дети не смотрят телек. Его да, почти не смотрят, но если им что-то интересно из телевизора, они завсегда найдут это потом в ютубе. Даже Филипп Киркоров умудрился проникнуть в их мир со своим настроением, отчего же они в промышленных масштабах слепо повинуются главе ФБК, а не каким-то более скрепным спикерам?  

О том, что поколение наших детей выросло другим, я уже писала , хорошая иллюстрация к этому всему — документальный фильм Андрея Лошака «Возраст несогласия». Не пожалейте времени — посмотрите, это действительно впечатляющее зрелище. В меня лично оно вселило немало надежды, хотя в целом чувства во время просмотра были смешанные. Это такой очень точный потрет поколения, которому уже совсем скоро суждено определять, в каком обществе мы с вами будем жить и в каком нам придётся состариться.  

Это поколение, резистентное к пропаганде. Они в любой момент могут добыть пруфы, они держатся поближе к своим опиньон-мейкерам, авторитеты в их среде очень быстро низвергаются, стоит им где-то повести себя сомнительным образом, поэтому их источники информации кровно заинтересованные в просмотрах и подписчиках, в свою очередь стараются держаться поближе к правде. Вернее даже так: подростки в большинстве своем выбирают людей с хорошей репутацией, а те стараются их не подвести. Так называемая «новая искренность» уже довольно вошла в моду и не планирует из неё выходить. Безумное количество просмотров собирают влогеры Камикадзе, режущий правду-матку, бесстрашный Шевцов, шутник Поперечный и да, Навальный — для них он прежде всего просто популярный влогер, а никакой не лидер протеста. Просто так совпало, что есть протест, в любом случае неизбежный, и есть один из его голосов — тот самый, укравший весь лес и всё Ив Роше.  

Они любят смотреть интервьюеров Дудя и Басту, от которых узнают не только так сказать, певцах своего поколения типа Фейса или Пошлой Молли, но и о людях, о которых им по большому счёту не от кого было больше узнать, если не от папы с мамой (а для этого с ними нужны как минимум сносные отношения, если не дружба): актёрах Серебрякове и Хабенском, политиках и прочих людях из параллельных реальностей. С помощью того же Дудя они переоткрывают для себя MTV и становятся немного ближе к нам — тем, кто на нём вырос.  

Если поколение условно наших родителей просто потребляет то, что им дают в телевизоре — причем как правило привычным им способом — посредством государственных телеканалов, то способ потребления информации у наших детей уже принципиально иной — они сами его конструируют. Им уже необязательно поступать в вуз, когда такими доступными стали самообразование и фриланс, где никто не спросит о дипломе. Им уже не скормишь политинформацию в комплекте с тем, что они на самом деле пришли узнать. Зачем им устаревшие громозкие программы локальных где-родился-там-и-пригодился-университетов, в которых столь многое безнадежно отстало от жизни или и вовсе никогда не было нужным, если у них есть Курсера и бескрайний океан лежащих в свободном доступе онлайн-курсов мировых университетов.  

В связи с трагикомичными блокировками Телеграма сеть наводнили мемасы про «диджитал резистенс», но это не просто мемы. Это поколение — и есть диджитал резистенс. В ситком-сериале «Кремниевая долина» есть эпизод, когда стартаперы из «Пегого дудочника» находят крутейшего хакера, и оказывается, что ему лет 10. Этот момент такой смешной, потому что он правдив — наши дети действительно продвинутее многих из нас в цифровом мире. Однажды я была, простите, координатором хакатона социальных стартапов, и самой клёвой на мой вкус командой там была команда детей 10-12 лет, которые кодили вместо того, чтобы шкодить. По сравнению со своим старшим сыном я порой чувствую себя бабушкой, тщетно пытающейся овладеть искусством писать смс в кнопочной раскладушке. Да и двухлетка, если честно, уже наступает старшему брату на пятки в этот отношении. Он ещё не умеет толком говорить (его речь напоминает вокабуляр Шарикова в первые дни после операции), но уже очень давно умеет выбирать себе мультики в ютубе и пропускать там рекламу. Господин Жаров и подведомственный ему Роскомнадзор на фоне продвинутости поколения Z выглядит действительно жалко и комично. И этим людям вы собрались запрещать ковыряться в носу? Ну-ну, удачи.  

Вы вот этим детям, разбирающимся в некоторых вещах получше нас, хотите запретить ходить на митинги? Даже если бы я хотела, не думаю, что мой запрет, не сопровождающийся домашним арестом с приковыванием к батарее, что-то дал бы. Да, между мной и моим подростком тёплые дружеские отношения, и мой родительский авторитет он признаёт. Но если вдруг я спячу и начну пытаться лишать его конституционного права участвовать в мирных собраниях, думаю он покрутит пальцем у виска и сделает как сам считает нужным.  

Вчера Тимофей ходил на концерт модной среди его сверстников рок-группы «Пасош», и так там переслэмовал, что вошёл в квартиру с горящими восхищением глазами, гордо демонстрируя мне разбитый в кровь подбородок — кто-то из танцующей толпы нечаянно зарядил ему рукой. Как и подобает этому возрасту, он не разрешает его фотографировать, но тут он сам попросил сфотать его боевое ранение. В общем, им не страшно получать по лицу и оказываться в участке — для них это современный аналог казаков-разбойников (только на этот раз с почти настоящими казаками). Другой вопрос, допустимо ли со стороны полиции применять насилие к несовершеннолетним? Впрочем, это, разумеется, не вопрос.  

Да, у подростков незрелый мозг, они ещё не вполне себя контролируют, поэтому до 16 лет остаются неуязвимыми перед законом. Но даже закон считает их с 14 лет частично дееспособными — они могут принимать решения, и, как справедливо заметила правозащитница Мари Давтян, «Если они могут жениться, почему они не могут митинговать?»  В конце концов, они не революцию вершат, а просто стоят с плакатами на улицах своего города, почему им нельзя?  

Глава ФБК, хоть и является для многих из подростков кумиром на манер Робина Гуда, не может никому из них приказать выйти на улицы. Как им не может им этого запретить. Я никогда не видела, чтобы он обращался непосредственно к детям, его обращения всегда самые общие. Не особо понятно, как чудо-законотворцы собираются устанавливать, что конкретный человек виновен в том, что подростки вышли пошуметь. Подростки протестуют? Вот это новости! Никогда такого не было и вот опять. Когда подростки перестанут бунтовать, Земля незамедлительно налетит на небесную ось.  

Я с 14 лет зарабатывала на всю семью в лихие девяностые техническими переводами с английского и немецкого и заметками в газете — расскажите мне, что в 14 лет ты не можешь принимать своих решений. К тому же этому возрасту так присущ нонконформизм и стремление любое утверждение подвергать пересмотру через критическое мышление. Если ты пытаешься ими манипулировать, не основываясь на правде — ты потерпишь крах.   

И ещё один момент, который не хотелось бы оставлять без внимания — это перенос внимания с полиции на подростков. Вместо того, чтобы возмущаться самим фактом того, что полиция выкручивает руки несовершеннолетним, внимание сотен тысяч людей направлено на сам присутствие подростков на митинге.  Меня не удивляет виктимблейминг в российском медиапространстве, но — очень расстраивает. В агрессии всегда виноват агрессор, перенос внимания на жертву отвлекает его с того, что действительно стоит пересмотреть и подвергнуть остракизму.  

Что-то витает в воздухе, многие обсуждают ответственность жертвы. Сейчас на волне горячих сетевых скандалов по поводу пси-сект и их защитников из профессионального сообщества невероятное количество людей обсуждает уместно ли говорить об ответственности жертвы, например вот, вот и вот .  

Моё мнение — подростки вольны гулять там, где им не запрещено законом (а право на мирный протест у нас гарантированно конституцией), а вот хватать их, причинять им физическую боль и безосновательно задерживать полиция не в праве. Все противоположные мнения — в пользу обвинения жертв.  

Ну и напоследок о том, что делать, если вашего подростка задержали .  

И главный, равно как и самый очевидный ответ на вопрос о том, почему наши дети выходят на мирный протест: они выходят, потому что не выходим мы.