В счастливом будущем это будет просто: сначала каждого кинофильма мы будем лицезреть надпись «Кино получило сертификат интеллектуального от комиссии при Президенте РФ и рекомендуется созерцателям с IQ не наименее 15 см». Но как нам, обычным людям, жить на данный момент, без этих табличек? Пролог Сперва надобно утрамбовать в черепной коробке простую, но не многим явную вещь: в человеческой природе доминируют два различных, враждующих вида интеллекта. Интеллект физиков и интеллект лириков. Для лирика признаком разума постоянно являлось умение просто, свободно и глубокомысленно оперировать различными бытийными да сакральными материями. Для физика признак большого разума, само собой, умение прокормить молодую семью из 4 человек на стипендию аспиранта. В мире работает интеллектуальный синематограф и для тех, и для иных, поэтому расценивая ту либо иную картину на предмет интеллекта, надобно определиться, у кого ты одолжишь линейку — у физика, у лирика, либо у обоих сходу. Ловкость рук Режиссеры(не без поддержки кинокритиков)изобрели сильный арсенал хитрых трюков, дозволяющих придать картине видимость интеллектуальной. Основной принцип — сделать кино для созерцателя сложным. Приведу два типовых образца. Самая знаменитая ловушка для физиков: недосказанность. Ты нарочито оставляешь в нарративе дыры, в которые проваливаются главные логические вязки кинофильма. Дескать, оставляешь созерцателю простор для фантазии и разминки разума: догадайся сам, что там происходит на самом деле. В идеале еще и перемешать хронологию, чтоб человек аналитического склада разума начал потихоньку этот разум утрачивать, пытаясь разобраться в сплетениях обстоятельств и следствий. Если ты видел «Малхоланд Драйв» и «Шоссе в никуда» Дэвида Линча, то представляешь о чем речь. А ежели видел работу 2013 года «Примесь» Шэйна Кэррата, то… эээ… теснее не представляешь. Зри в корень Фокус трюком, но как найти, надувают тебя либо вправду предоставляют еду для разума?Несложно провести мысленный опыт и представить — вроде бы смотрелось это кино, ежели бы рассказанная в нем история показана была светло, верно, без чехарды, бардака и дыр. Если мысленно «упрощенная» версия кинофильма тебе кажется успешнее увиденной, то быстрее всего ты столкнулся с подделкой. А ежели «упрощенная» версия не работает, в отличие от запутанной, означает, режиссер сделал занимательную интеллектуальную работу по творению киноребуса, и заслуживает фанфар и лавров. Не верь Теперь осмотрим самую знаменитую ловушку для лириков: мучения. Автору требуется вынудить мучиться на экране всех поголовно. Но в необыкновенности тех, кто перед экраном. Чем ужаснее измучается душой несчастный созерцатель, тем величавее и гениальнее умысел режиссера. В качестве объекта разоблачения такового рода обмана выберу… ну пусть это будет герой русского фестивального фронта Павел Лунгин. В заключительных киноглыбах — «Остров», «Царь» и «Дирижер» он бульдожьей цепкой ухватился в тему Духовности и Христианства, не отпустит до тех пор, пока созерцатель не забьет сам себя камнями Духовности до погибели. Понятное дело, что позиционируется все это как искусство для одухотворенных и мыслящих жителей нашей планеты. Беда в том, что некие духовно бедные люди начинают включать мозг в процессе просмотра. А мозг задает много вопросцев, на которые кинофильм не совсем лишь не отвечает, но начинает креститься и отбрыкиваться от мозга как от лжи. Вот «Царь» — богатое фактурой кино о конфликте Ивана Грозного и митрополита Филиппа. Половина экранного медли отведена под беседы короля и главы духовенства на темы веры, Бога, блага, злобна и судеб России. Что слышит мозг?Сентенции уровня: «Россия мучается!Бог есть!Нам плохо!Бог все видит!Какая же хрень вокруг творится, не скажи!». И все. Все. Ни истории, ни философии, ни захватывающей риторики. Грош стоимость таковым беседам — глубина погружения в вопросцы философии, теологии, истории и политики подходит приблизительно букварю первоклассника. Только в букваре словарный запас больше. И дело совсем не в том, что мы здесь считаем религиозные киноленты идиотскими. Никак нет, уместно вспомнить, что некогда заявил Бергман о Тарковском: « Всю свою жизнь я стучался в дверь, водящую в то место, где он(Тарковский)движется с таковой самоочевидной естественностью. Лишь разов либо два мне удалось туда проскользнуть. » Лунгин же достиг пока лишь того уровня, чтоб постить фото данной двери в Instagram. Гипнотическая сила Свидетели говорят, что была таковая программа на русском ТВ — «Гордон». Дескать, там в ночном эфире собирались доктора, академики, исследователи и аналитики, и часами дискутировали о каких-либо подспудных и непознаваемых простыми смертными материях. О чем они разговаривают — было часто понять невероятно, но подчинялось типо захватывающе. Наверное, это в неком смысле идеал интеллектуального искусства — правдиво, без сюсюканий разговаривать со созерцателем на разумном языке, может даже на каком-то собственном, нечеловеческом — но так, чтоб тот раскрыл рот и довольствовался как ребенок, который внимает за ужином взрослым беседам родителей. Не все сходу осмысливают о чем, допустим, «Фонтан» Аронофски — даже тех, кто не сообразил, преследует чувство, что они столкнулись с чем-то ясным и по-своему могущественным. Среди кинематографистов малюсенько квантовых физиков и профессоров теологии, поэтому самые мудреные, но правдивые ленты они традиционно творят о том, что им поближе всего — о самом искусстве. Грандиозные образцы тому — «8 1/2» Феллини и «Нью-Йорк, Нью-Йорк» Чарли Кауфмана. Простой созерцатель не очень осмысливает, что творится на экране по правде, но те, у кого был узкий контакт с сходственными творческими сферами, воспринимают происходящее как само собой разумеющееся. Осторожно, критики! Наибольшую опасность для созерцателя представляют даже не сами режиссеры и сценаристы, но кинокритики-аналитики. Увидев в фестивальной ленте член, торчащий из блюда с салатом, они тотчас тебе доверительно доложат, что член в салате — смышленая аллюзия на мучения народа Гренландии в годы гитлеровской оккупации. Им невдомек, что за несколько лет до съемок режиссер очнулся опосля бурной пьянки, и увидел, как кто-то воткнул в салат банан. «Банан в салате?Это будет великолепно смотреться в кадре!», — занес творец в молескин, и отрубился. Через год сцена попадает в сценарий, но здесь прибегает продюсер и вопит, что бюджет ленты и так перерасходован на 180%, и на бананы он средств не выдаст. В итоге в заключительный момент банан меняют на член, т.к. их было много на съемочной площадке, и безвозмездно!Но для критиков член в салате — это теснее тяжелое детство под гнетом нацизма, и признак элитарного интеллектуального искусства. Проблема и в том, что фестивальным критикам сплошь и рядом приходится зарабатывать на жизнь и вес в сообществе, разбирая творения чокнутых. Причем и чокнутых бездарей, и чокнутых гениев. Когда ты пытаешься нащупать и расписать логику сумасшедшего творческого потока сознания, ты рождаешь не наименее, а то и наиболее абсурдный поток сознания. Вообще немножко удивительно, что люди сравнивают фестивальное кино с интеллектуальным. До сих пор никем не подтверждено, что все эти журналисты и киноаналитики владеют разумом выше среднего. Я даже склоняюсь к идеи, что дураков посреди их больше, чем посреди тружеников обыденного кабинета либо супермаркета. Потому почти все ленты, заточенные умышленно под фестивальный формат, в действительности являются попыткой имитировать интеллект кинокритка-имбецила со всеми вытекающими. Если ты не разумеешь, имеешь ли дело с халтурой либо порождением прыткого разума, представь себе мысленный собственный диалог с режиссером. Если тебе прибывают в голову занимательные вопросцы по кинофильму, на которые он бы сумел тебе отдать ответ — кинофильм работает. Если никаких адекватных вопросцев конструктивного разговора в твоей голове не возникает — велик шанс, что ты столкнулся с плутом. Эпилог Еще как много осталось чего же поведать. Например, случаи, когда за эталоны элитарного мышления созерцатель воспринимает полностью приземленные, бытовые киноленты из экзотических государств — происходит запутанная коллизия нестыковки менталитетов. В русские времена кто-то говорил на ТВ, как южноамериканские критики смеялись над одной печальной сценой в русском кинофильме, где удрученный жизнью герой прибывает домой, раскрывает кран, а вода не течет. «Что смешного»?— спросил наш озадаченный кинодеятель. «Как что?Это же гениально!Это лишь у Чаплина такое могло быть — ты раскрываешь кран, а воды нет!» В заключительнее время такое недопонимание приключается, правда, реже, потому что и государственного кино стало чрезвычайно много, и веб сильно уменьшил расстояния меж культурами. Хотя, ежели тебе вдруг приспичило поглядеть производственную драму о купцах хурмой из Полинезии, это теснее быть может признаком необыкновенного кругозора.