Общее застолье, перекус на ходу — за привычками и пристрастиями стоят эмоции и убеждения, которые далеко не всегда связаны с питанием и чувством голода. Ольга Сульчинская Все статьи Образ семьи, собравшейся вокруг стола, у производителей рекламы один из самых любимых. И хотя речь в такой рекламе идет о продуктах, на самом деле нам предлагают идеал эмоциональной связи между членами семьи – им хорошо вместе. И все это семейное счастье приписывается волшебному действию бульонных кубиков. Продукт превращается в знак, еда обозначает нечто другое – любовь, заботу, радость встречи, благосостояние. Так происходит не только в рекламе, но и в жизни. Старый обычай найма работников в селе предписывал следить за тем, как они едят – торопливо или обстоятельно, много или мало, аккуратно или неряшливо? «Как ест, так и работать будет», утверждала народная мудрость. Присмотревшись к тому, как едим мы сами, мы, вероятно, многое поймем о нашем отношении к жизни. Не зря основатель гештальт-терапии Фриц Перлз реформировал фрейдовский психоанализ, поставив во главу угла не сексуальность, а «пищевой инстинкт». Образ дома и романтика Еда накрепко связана для нас с разными воспоминаниями и ассоциациями. «Каникулы я проводила с бабушкой, в ее просторной квартире на Невском, и бабушка всегда начинала день с чашки кофе, – вспоминает 26-летняя Дина. – И до сих пор кофе обладает для меня магической силой. Когда я хочу сделать себе приятное, завариваю крепкий кофе». Дело, конечно, не в волшебных свойствах кофе. «Мы опредмечиваем свои потребности, – объясняет клинический психолог Софья Тарасова, – и потребность в той защищенности и удовольствии, которые девочка испытывала рядом с бабушкой, воплощаются для взрослой девушки в чашке кофе». Для некоторых представление о доме немыслимо без аромата свежеиспеченных пирогов – и дело не в пирогах как таковых, а в чувстве уюта и единства. Тем не менее пища действительно находится, можно сказать, у самых истоков семьи. Даже романтический обычай поцелуя, как предполагают исследователи, связан с питанием – с передачей вкусных кусочков из губ в губы, подобно тому как птицы кормят своих птенцов. «Еда вызывает множество ассоциаций, – замечает психолог Инна Шифанова. – И неслучайно многие семейные истории начинаются с еды: почти все мужчины, начиная ухаживать за женщиной, ведут ее в ресторан. В этом есть глубокий смысл: мужчина утверждается в роли кормильца. Внутри семьи роли меняются, и за приготовление пищи в большинстве семей отвечает женщина. Но мужчинам, которые хотят поддерживать романтические отношения с женой, я бы рекомендовала время от времени водить ее в ресторан. Второй вариант – самому надевать фартук и что-то готовить, снова напоминая о том, что вы готовы кормить семью в буквальном смысле этого слова». «Я влюбился в нее, потому что она готовила замечательное харчо!» – объясняет 35-летний Георгий свой выбор спутницы жизни. «Совпадение вкусов вызывает чувство общности, – соглашается Инна Шифанова. – Но верно также и обратное: из любимых рук и яичница кажется амброзией». А вот еда вне дома означает отдельность, обособленность. «Не люблю слышать от мужа «Я уже поужинал», – признается 32-летняя Надежда. – Мне, конечно, жаль своих напрасных усилий, но жаль и того, что мы не посидим вместе, не поговорим». Власть и свобода Дети едят так, как принято у их родителей. Само слово «воспитание» отсылает нас к питанию. Но подросток, возвращаясь домой, бросает: «Я сыт» (перекусил по дороге) – он понемногу отходит от родительской семьи, стремится к свободе, самостоятельности и начинает с того, что находит источники питания вне своего дома, «воспитывает» себя сам. Если для семьи важен вопрос о власти, то во время трапезы это легко заметить: об этом говорят родительские окрики «Немедленно выйди из-за стола!» или «Немедленно вернись за стол!», ограничения: «Пока не доешь, не пойдешь гулять». Здесь речь не идет о том, что вкусно или полезно, – речь идет о послушании. И о непослушании тоже. «Свекровь кормила вареньем из черной смородины и мужа, и меня, и обоих внуков, – признается 43-летняя Елена, мать двоих сыновей. – Я не спорила, ведь полезно, в самом деле. Но когда по наследству дача перешла к нам и я стала там хозяйкой, первым делом выкорчевала все смородиновые кусты!» Конечно, кусты не виноваты, «они просто приняли на себя ту агрессию, которая предназначалась свекрови и которую Елена не решалась выразить», – замечает Софья Тарасова. Каждое утро 30-летний Олег разбивает на сковородку два яйца и гордо называет это «завтраком холостяка»: «Это мой символ свободы, я могу обойтись без женщины, я отлично способен позаботиться о себе». Но не все так в себе уверены. «Был у меня клиент, который до смерти испугался, когда жена попала в больницу, – рассказывает Инна Шифанова. – Мужчина был не первой молодости, но и не стар. Все время повторял: «Кто же будет готовить? А если сляжет, кто же будет за ней ухаживать? Лучше б уж умерла, тогда хоть другую можно найти». У него текли слезы, и трагикомичности ситуации он не чувствовал: он был в панике». «Муж хотел, чтобы еды было много, а какой, неважно, – рассказывает 42-летняя Дарья. – Объем его волновал больше, чем вкус. Мы развелись после пяти лет брака». Требования мужа сопровождались формулой «женщина должна», которая вызывала у Дарьи чувство протеста. «За таким отношением к еде, скорее всего, скрывается острый дефицит любви в детстве, – предполагает Софья Тарасова. –Но тот, кто недополучил любви от родителей, и сам не может ее давать». Забота о еде как забота о себе Когда смысл еды не совпадает для кормящего и того, кого кормят, это напоминает письмо, доставленное не по адресу. «До сих пор ненавижу манку, которой меня перекормили в детстве!» – восклицает 29-летний Геннадий. «Когда закармливают, за этим обычно стоит какой-то страх, например, что ребенок потеряет в весе или что окружающие осудят мать, сочтут ее плохой», – объясняет Инна Шифанова. Взрослея, мы получаем возможность пересмотреть переживания, связанные с едой, и понять мотивы наших родителей. Понимание ведет к прощению и освобождает еду от неприятных ассоциаций. За счет еды можно повысить самооценку. «Я отлично готовлю и не стыжусь в этом признаться, – шутит 38-летняя Лиза. – Иногда я приглашаю друзей в своего рода кулинарное путешествие, делая традиционные блюда какой-то национальной кухни». А 28-летний Михаил категоричен: «Не люблю думать о еде, она нужна для здоровья, не понимаю, почему вообще этому так много уделяют внимания». Такая позиция заставляет задуматься о пониженной самооценке, по мнению Софьи Тарасовой: «Еда связана с общением, в том числе с общением с самим собой. Отказ уделять этому внимание вызывает вопрос о самооценке, о том, насколько говорящий готов о себе заботиться». Традиции: сохранить или преодолеть? Не только у каждого из нас, но и в каждой семье складываются собственные убеждения о еде – например, что еда должна быть в первую очередь полезной, или, наоборот, вкусной, или обильной. Чаще всего мы следуем тем моделям, которые усвоили в родительской семье. «Я каждый день поднимаюсь в шесть утра и готовлю завтрак детям и мужу, это сильно выматывает», – жалуется 39-летняя Анна. И все же она не может представить себе, чтобы она осталась в постели, а они бы сами делали себе бутерброды. «За многими семейными привычками стоит представление о роли женщины в обществе и в паре, – комментирует Инна Шифанова. – Вопрос в том, добровольно ли мы повторяем примеры родителей или делаем это через силу, принуждая себя». Для военного поколения еда была величайшей ценностью. «Я с детства видела, что мой дедушка собирает со стола крошки в ладонь и обязательно съедает их, – вспоминает 53-летняя Алиса. – Потом я узнала, что он провел десять лет в сталинских лагерях, и его привычка обрела для меня совершенно другой смысл. То, что казалось причудой, стало символом стойкости. Я потом и сама так иногда делала в память о нем – и первый раз, увидев это, сын и дочь удивились и спросили, почему я так странно себя веду, а я объяснила и рассказала им об их прадеде». «Показатель здорового организма – его гибкость, способность меняться в изменившихся условиях, – замечает Инна Шифанова. – Это в полной мере относится и к тому, как семья принимает пищу». «Мне очень нравится авокадо, – признается 77-летняя Маргарита. – Конечно, такого плода не было ни в моем детстве, ни даже в зрелой жизни. Но попробовала – и понравилось. Наверно, для меня авокадо на завтрак означает, что жизнь продолжается!» Должна ли семья собираться за столом? Вернемся к образу, с которого мы начали, – счастливая семья собирается за общим столом. «Отчасти эта картинка – иллюзия, – замечает Софья Тарасова. – Но эта иллюзия дает нам психологическую защиту, чувство совместности и уверенности». В тяжелые времена это особенно заметно, мы начинаем чаще собираться вместе. Но отсюда не следует, что нужно любой ценой всех усаживать за стол. «Важно соблюдать принцип добровольности и уважения, – подчеркивает клинический психолог. – Можно приглашать, уговаривать, просить, но нельзя заставлять. Когда кто-то наливает стакан кефира и уходит в соседнюю комнату – если он так раньше не делал, можно мягко поинтересоваться, не случилось ли чего, а если он так любит и всегда делает, то и пусть». Мы можем считать, что у нас все в порядке, если еда насыщает нас, не оставляя чувства тяжести, а общение радует – в том числе и с собой.