Да, я все понимаю, в стране сейчас сложный период, правила меняются на ходу. Я давно не спорю, у нас всегда какой-нибудь период. Период за периодом играем какой-то бесконечный матч сами против себя, я не спорю. А просто хочу прожить свою маленькую жизнь без проблем. Либералы против консерваторов, красные против белых. Я во всем этом принципиально не участвую, мне проблемы не нужны. Хоть поубивайте все там друг друга, только вовремя мне сообщайте, что сегодня нельзя, — я сразу перестану, даже вникать не буду. Опасности из жизни заранее устраняю. Машину продал: мало ли кто тебя заденет, все равно виноватым окажешься. Пешком проще и полезнее. На улице веду себя тихо: на музыкальных инструментах не играю, хожу один, чтобы не приняли меня за митинг, громко по телефону не разговариваю, чтобы не подумали, будто пикет. Футболки с надписями перестал носить, только однотонные, — мало ли что там написано. Сидел раньше в Интернете — перестал от греха подальше, мне проблемы не нужны. Кот на мышь лапой наступит, какой-нибудь сайт откроет — пойди потом объясни, что это не ты экстремист. Сразу полегчало. Карты географические, атласы все из дома вынес и ночью в лесу сжег, а то опять присоединят что-нибудь, а у меня дома в картах границы неправильно нарисованы — давай доказывай, что ты не подрывал территориальную целостность. Вообще начал в шкафу разбираться: мама родная, каждая вторая книга — компромат! То про войну, а там немецкий танк со свастикой, то писатель с нетрадиционной репутацией, то художники Возрождения с голыми людьми — мне проблемы не нужны. На дальней полке стихи Тараса Шевченко обнаружились — чуть не поседел. Все книги в лес отнес. И свой фотоальбом заодно, а то меня там в виде младенца в ванной купают — пойди докажи, что ты не педофил. Под елкой все спрятал героически, хотя мог попасться за несанкционированное загрязнение окружающей среды. Дома пусто, хорошо. Решил не выходить от греха подальше. Только утром, когда не подозрительно, — в магазин за хлебом. Сижу вроде нормально, проблем нет. Но тут в дверь звонят: капремонт. Вы согласны? Не согласишься — потом в случае пожара или потопа на тебя повесят. Согласишься — выселят весь дом, начнутся письма протеста, народный сход против выселения, посадят как пить дать. А мне проб­лемы не нужны. Но я же сообразительный! Продал все: квартиру, обстановку, одежду, обувь. Владеть собственностью, жить в городе, на глаза людям попадаться — все это в наше время прямой путь за решетку. А я тихо хочу дожить, в радости и спокойствии. На все деньги купил консервов, кроссвордов и билет в тайгу. Нашел в тайге землянку возле ручья и поселился в ней. Вот где благодать! Хоть война, хоть революция, я точно не виноват буду. Летом цветы собираю, зимой кроссворды отгадываю. С белками разговариваю. Белки — надежные собеседники, не выдадут, даже если ляпнешь чего не подумав. Но недолго мое счастье длилось. Как-то утром слышу — шум и грохот, пошел сдуру смотреть. Оказывается, нефтяную вышку в моей тайге городят. И наверняка секретную, то есть я уже свидетель. А раз свидетель, то и обвиняемый, так у нас повелось. Куда ж, думаю, от вас деться? Где найти место, в котором проблемы тебя не достанут? До марсианской миссии ждать еще долго. Стал размышлять — и догадался. Пошел ночью и поджег вышку. Рванула она так, что полтайги разнесло. А потом в полицию заявился. Я, говорю, террорист, экстремист, педофил и растлитель белок, здрасьте. Ну что сказать, не зря я всегда считал себя поумнее других, сработал мой план. Посадили меня в камеру-одиночку. Кормят три раза в день, гулять дают, книжки даже есть тут. Все есть для жизни, а проблем нет! Оказывается, то, чего ты больше всего боялся, и есть лучшее спасение, потому что бояться после этого нечего становится. Первый раз в жизни вздохнул спокойно, свободным себя наконец почувствовал. За народ вот только немного переживаю: маются они ведь там снаружи, опасности на каждом шагу. Но надеюсь, все, как и я, скоро поумнеют и воссоединимся мы здесь все, кто хочет прожить свою жизнь тихо, без проблем. ФОТО: ОЛЕГ ЗОТОВ