История Надежды Самойловой, матери девочки-инвалида, и основателя и директора садиков для с ограниченными возможностями «Светлый город». С самого раннего возраста я любила возиться с младшими и, сколько себя помню, всегда мечтала о детях. В 18 лет даже определилась, что хочу 4 детей: мальчик, девочка и еще двое, не важно, кто. К этому времени я уже закончила колледж, работала и училась в университете. Работа бухгалтера мне нравилась, я была на хорошем счету у руководства и мечтала о прекрасной карьере. А дети — они с 1,5 лет будут ходить в садик. Рождение первого ребенка, его зовут Ратислав, кардинально изменило мое мировоззрение. Все дни напролет я занималась малышом, запоем читала педагогические книги и форумы. Когда Ратику исполнился год, у меня появилось немного свободного времени и я стала шить слинги и одежду для слингоношения. Сначала себе, потом на заказ. Как сейчас помню тот сентябрьский вечер накануне 1,5-летия сына, когда я должна была принять решение: отдать его в ясли и вернуться на работу или остаться дома. Это был непростой выбор: на одной чаше весов мои юношеские мечты и амбиции, на другой — осознание смысла своей деятельности, когда вручаешь созданную тобою вещь и видишь радостное лицо ее обладательницы. Я выбрала второе. Ратик рос очень смышленым мальчиком, мои изделия были востребованы и, ожидая второго ребенка, я думала, что дальше все будет точно так же: счастливая семья, любимая работа. С другой стороны, я чувствовала, что малыш, которого я ношу, будет необычным. Я была готова к тому, что он будет не очень разборчиво говорить или неуклюже ходить. Дочка, ее зовут Лесана, родилась с серьезными нарушениями. Врачи говорили, что она никогда не станет нормальным человеком, не будет видеть, скорее всего, не будет говорить и ходить, и лучше бы мне от нее отказаться. Да, жестоко. Но я понятия не имела о том, что это такое — воспитывать ребенка-инвалида. И о том, как сильно это изменит нашу жизнь. Я снова все дни напролет занималась новорожденным, и даже с той же целью, что и со старшим ребенком — дать максимальное развитие. Только вот планка была совсем другой. Теперь мы боролись за то, чтобы Лесана перестала так часто плакать, научилась сосать, поднимать хотя бы голову, различать хотя бы свет. Я знаю, что так было, но я этого не помню. То страшное потрясение, которое мы пережили с ее рождением, кажется, убило меня почти на год. Но время шло, Леся начала поправляться. Помню, однажды, лежа на столе у остеопата, она взглянула на мою сумку. Как я радовалась! Ребенок начал видеть! А в другой раз она во время сеанса ЛФК оперлась на ножки. И как-то летом сказала «ка». Эти крохотные изменения, которые я бы и не заметила у обычного ребенка, для нее казались настоящими достижениями. К 2 ее годам я уже была готова снова начать работать, значит, Лесе было пора в садик. Но оказалось, что таких детей в детские сады не берут. Есть профильные учреждения: для слабовидящих, для детей с ДЦП, логопедические и так далее, по видам нарушений. А если у ребенка их несколько разных, его направляют в группу «особый ребенок». Ест только протертую пищу, по часу и на специальной диете? — тогда садик готов принять его на 4 часа в день. И еще одна «мелочь» — в районе, где мы тогда жили, очередь составляла около 3 лет. Такой вариант развития событий меня совершенно не устраивал, поэтому я решила… открыть свой садик. В чем, собственно, проблема? Арендовать помещение, купить все необходимое, найти педагогов и — вперед! Наверно это третья беременность на меня так повлияла, но я действительно все это сделала, и в 2014 году открыла Центр развития и реабилитации Светлый город, а в начале 2015 у нас родился третий малыш, мы назвали его Светозаром. Свет тут (садик), Свет там (сынок). Светик постоянно был со мной, а я постоянно была в своем Центре. Я по образованию экономист и переводчик, а педагогика и управление организацией требуют специальных знаний, поэтому на учебу мы ездили тоже с сыном, даже в Москву летали, когда со Светлым городом вышли в финал конкурса социальных проектов Social Impact Award 2015. Оказалось, что мой Центр — это прекрасный пример социального предпринимательства (хотя я с самого начала и до сих пор ежемесячно вкладываю в него свои деньги) и он заслуживает поддержки, поэтому нас наградили 3-месячным наставничеством в Impact Hub Moscow. В ноябре того же года, мы выиграли гран-при конкурса социальных стартапов UP от компании SAP, а в начале 2016 года стали победителями конкурса «Навстречу переменам» — конкурса для социальных предпринимателей, которые помогают детям. Это было время открытий: каждый новый ребенок, который приходил в наш центр, был особенным и требовал особенного подхода. И мы его находили! Так рождалась наша уникальная система. Конечно, и я открывала себя с новой стороны. Как мама (воспитывать троих детей!), как руководитель (иметь в коллективе 20 сотрудников!), как организатор (собирать команду, направлять наши усилия к определенной цели и достигать ее). Оказалось, что дети, которых уже «попросили» из нескольких садиков, могут адекватно себя вести, понимать обращенную речь, учиться. А еще, что они просто дети, какие бы ограниченные возможности у них ни были. Что они могут дружить и баловаться, играть и вредничать, радоваться, радовать своих родителей и учителей. И почти все они способны научиться читать, могут общаться: словами, печатным текстом, выбором карточек со словами или их изображениями, жестами. Кстати, именно так — по жестовому общению — я окончательно убедилась в том, что Леся все понимает (в пределах своего жизненного опыта). Помню, я тогда прочитала про альтернативную коммуникацию при помощи движений и решила испробовать это на дочери. «Леся, если ты хочешь чай, подними эту (правую) руку, если компот, то эту (левую)». Лесана медленно поднимает левую руку. Переспрашиваю — то же самое. Меняю руки местами — этот же ответ. «Так значит ты все понимаешь! Слава Богу!» Сейчас, с появлением зрения, Леся может отвечать, указывая на картинку. Долгое время я стеснялась своего статуса генерального директора, и не решалась давать садикам свое имя. Но что еще так просто донесет родителям, что все дети, которые приходят к нам — мои дети. Что я создала свои центры ради Лесаны и таких, как мы — особых детей и их мам. Это мое детище. Поэтому теперь мы называемся «Детские центры Надежды Самойловой». Бывает время, когда очень тяжело, когда опускаются руки и нет сил продолжать. Так было в апреле этого года. Учить и воспитывать особых детей дорого: на каждых 3 ребят отдельный воспитатель, а еще логопед, дефектолог, психолог и кресла по 100 тысяч за штуку. Плюс, аренда. На нее-то нам вечно и не хватало (и не хватает) денег, поэтому однажды мне сказали: у вас есть 10 дней, чтобы вернуть долг по аренде в 360 тысяч, или мы опечатаем помещение. Все, что я могла — это разместить SOS — пост в контакте и просить о помощи всех знакомых. Когда нам перевели 100 тысяч, я плакала… За 4 дня мы собрали 380 тысяч. Это значило, что наши центры нужны людям, что наши дети важны еще кому-то, кроме их родителей. Что мы должны продолжать, должны трудиться изо всех сил, несмотря ни на что. Каждый новый ребенок привносит в нашу жизнь что-то новое, поэтому ничего удивительного, что ожидая Велимира, своего четвертого малыша, я решила открыть школу. Дело в том, что дети с нарушениями в развитии, которых выпускаем мы и другие садики, которых растят дома, часто в непривычной обстановке показывают очень мало из того, что умеют. Или ведут себя не так хорошо, как могли бы. В результате, вместо инклюзивной школы они попадают на домашнее обучение или в класс, который не соответствует уровню их развития. Жаль трудов родителей и педагогов, жаль жизней детей и их семей. Поэтому я открываю школу. Начинается новый этап моей жизни. Каким он будет? Время покажет. Но точно могу сказать, что это будет продолжением моего материнства по отношению к моим детям и к тем, кого считаю своими. Вот такая я мама. Надежда Самойлова