В последнее время становится все более популярной тема побега от цивилизации. Американские амиши находятся в таких бегах уже триста лет. Тот, кто говорил, что бытие определяет сознание, малость подвирал (что вообще случалось с ним нередко). На самом деле сознание очень даже может сперва это самое бытие под себя как следует обустроить, а уж потом удобно в нем устроиться — пусть себе определяет, сколько влезет. Пример такого обустройства мы можем увидеть, обратившись к истории и быту одной из меннонитских американских сект — амишам. Кто они такие В середине XVII века в Швейцарии жил человек по имени Якоб Амман. Был он проповедником, приверженцем протестантского учения меннонитов. Но постепенно стало ему казаться, что меннониты (вообще довольно строгая секта, буквально помешанная на нравственных добродетелях) уж слишком либерально относятся к греху и грешникам, уж слишком готовы прощать и идти на компромиссы со светскими законами. Все закончилось тем, что Якоб Амман переехал в Эльзас, собрал там вокруг себя группу таких же идеалистов-единомышленников (они назвались «амишами» в честь своего учителя) и в конечном счете переехал с ними в Новый Свет, оставив Свет Старый гнить в своих пороках. На сегодняшний день амишей насчитывается около 200 тысяч человек. Живут они в замкнутых общинах, в основном на территориях Огайо, Индианы и Канады. Но самое большое поселение амишей находится в Пенсильвании, в округе Ланкастер, который также неофициально именуется «Страной амишей». Мировоззрение амишей Амиши искренне верят, что окружающий мир — это игровая площадка дьявола. Полигон, на котором ему позволено прививать пороки к хрупким росткам человеческих душ. И лишь самые стойкие ростки сумеют пережить это морозное пламя преисподней и воссоединятся с Творцом на небесах. Творец, правда, чуточку жухает. Для немногих избранных и любимых своих чад он создал нравственные оазисы, в которых избежать искушений куда легче. Оазисы эти называются общинами амишей, и лишь пребывая под их надежной защитой, строго выполняя правила Орднунга (местный устав, регламентирующий любые мелочи быта и поведения), есть шанс ожить после смерти и не увидеть вокруг пылающих костров и суетящихся над вертелами лохматых фигурок. Саму жизнь амиши рассматривают как тяжкий труд и вереницу бесконечного страдания, смирения и испытаний. Чем старательнее ты усмиришь свою гордыню, спеленаешь сладострастие, растопчешь в грязи гнев, тем больше у тебя шансов на выигрыш в Божественной лотерее вечного спасения. Амиши — абсолютные непротивленцы. Ты можешь подойти к амишу, плюнуть ему в лицо, дернуть за бороду и дать пинка — он будет лишь молиться за твое спасение (ну или звать на помощь заступников из числа грешников: охранять свои поселения полиции штата амиши все-таки позволяют). Ударить амиша — все равно что ударить ребенка. Это прекрасно знают все американцы. Тем чудовищнее им показалось происшедшее два года назад событие, когда в школу амишей — однокомнатный домик с хлипкими дверями — ворвался вооруженный маньяк Чарльз Карл Робертс Четвертый, выгнал из класса мальчиков и учительниц, расстрелял десять маленьких девочек (семь из них погибли) и пустил себе пулю в лоб. Америка была в ужасе и прокляла навеки имя преступника, амиши же после похорон явились к жене Робертса и сообщили, что родители погибших девочек прощают ее мужа. А так как у вдовы маньяка оказалось трое детей, семьи погибших создали фонд, куда перечислили средства на их воспитание и образование. Бороды, кэбы и чепчики В целях борьбы с искушениями амиши считают необходимым вести самую простую и безудержно трудовую жизнь в максимально лишенных соблазнов цивилизации условиях. Почти все они работают на земле. Живут в домах, построенных собственными руками. Под абсолютным запретом в общине телевидение, телефоны, кино, компьютеры, танцы и музыка (кроме церковного хорового пения). Носят они ту же одежду, которую носили их предки-эльзасцы триста лет назад. Мужчины — темную куртку, домотканую рубашку, штаны на подтяжках и фетровую черную шляпу. Женщины — однотонное туск­лое платье до пят, фартук и чепчик. Дети лет до двенадцати бегают босиком, а став старше, навеки прячут свои ноги в тяжелые черные ботинки с черными чулками. В их домах нет ни электричества, ни отопления, разрешены только печки вроде буржуек и керосиновые лампы. Строго придерживаясь правил Ветхого завета, амиши считают греховным любое изображение людей и животных, поэтому в их доме нет картин, а у самих амишей почти нет документов, так как фотографироваться им запрещает религия. Вообще любое украшательство запрещено. Амишам нельзя даже разводить растения только для красоты, поэтому рядом с их домами ты не увидишь цветов. Лишь в дни праздников они могут украсить помещения пышными пучками сельдерея, базилика или других полезных обитателей огорода. Высшее образование, считается, развращает душу, поэтому единственное, что светит юному, жадному до знаний амишу, — это восьмилетнее посещение общинной школы. Там, собрав в одном классе учеников от семи до шестнадцати лет, старшие члены общины как могут обучают их чтению, счету, письму, основам геомет­рии, агрономии, столярному искусству и домоводству — всему тому, что может быть полезно фермеру. Ибо «многие знания — многие печали», всякие истории с литературами и прочие алгеб­ры до добра не доведут. Довольно рано заключив брак, амиш строит себе с помощью общины дом, который вскоре начинает наполняться обитателями: так как любая контрацепция категорически запрещена, семь­и амишей обычно могут похвастаться десятком-другим детей. Поскольку грязь — это проявление греха праздности, дома и улочки амишевских поселений сверкают немецкой чистотой; такой концентрации опрятности, наверное, не найти более нигде на планете. И конечно, жизнь каждого амиша тесно связана с «багги» — строгой черной повозкой-кэбом. Водить автомобиль амишам нельзя (в случае большой нужды можно поехать пассажиром), поэтому багги — практически единственно возможный для них способ передвижения. На совершеннолетие каждый юноша-амиш обязательно получает такую повозку и лошадь в придачу. Румшпринга Тем не менее у дьявола тоже должен быть шанс. Поэтому в шестнадцать лет каждый амиш — и мальчик, и девочка — получает право на «румшпрингу»*. Это значит, что отныне он несколько лет может заниматься чем угодно. Носить джинсы и кеды. Красить волосы в малиновый цвет. Пить алкоголь и курить. Уехать в большой город и предаваться там разврату. В общем, отрываться. Община будет оплачивать все эти мероприятия, и никто из близких и знакомых не скажет румшпрингеру ни слова упрека, даже если того придется выкупать под залог из лап закона за солидные деньги. А учитывая, что период румшпринги у амишей начинается за несколько лет до того, как законы штата позволят ему покупать спиртное и заниматься сексом, неудивительно, что румшпрингеры — серьезная головная боль для местных блюстителей порядка. С одной стороны, казалось бы, молодняк нужно срочно сдавать под контроль органов опеки, с другой — всем понятно, что для несчастного ребенка это, возможно, единственный шанс оттянуться в жизни по полной. Поэтому на вечеринки несовершеннолетних амишей полиция старается смотреть сквозь пальцы. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Двадцать один год — тот крайний срок, когда румшпрингеру нужно делать выбор. У него два пути. Путь первый: он возвращается домой, надевает свою черную куртку и становится амишем. Больше он никогда не сядет за руль машины, не поцелует симпатичную девушку, не посмотрит кино, не попробует даже капли пива. Община проводит над ним обряд крещения и признает своим полноправным членом. Путь второй: румшпрингер принимает решение не возвращаться. С этого дня он будет считаться для всех своих друзей и близких умершим. Ни отец, ни мать, ни сестры с братьями не скажут ему ни слова. В его родной деревне ему не подадут даже глотка воды. И лишь публичное раскаяние может дать ему шанс. В отдельных случаях главы общины принимают обратно и румшпрингеров старше 21 года, если они абсолютно уверены, что человек пол­ностью осознал свой грех и готов теперь искупать его тяжелым трудом и безграничным смирением.