Бизнес-тренер Евгения Карелина откровенно рассказывает о том, каково это — жить с обсессивно-компульсивным расстройством и как можно полюбить себя и жить полной жизнью, даже будучи «не такой, как все». Как все началось Впервые осознание, что со мной что-то не так, пришло лет в восемь, когда развелись родители. Думаю, предшествующие этому ссоры и скандалы как-то отразились на моей психике, потому что именно тогда у меня впервые появились тревожные мысли и гнетущее ощущение, что надвигается что-то очень плохое. Чтобы как-то заглушить переживания, я начинала отбивать зубами ритм какой-нибудь песни. Громко, отчетливо, иногда до боли в челюсти. Не могу сказать, почему я думала, что это поможет. Компульсии вообще невозможно объяснить, ведь они не приходят к тебе в виде осознанного решения. Просто однажды ты обнаруживаешь, что у тебя уже давно есть привычка, скажем, отбивать зубами ритм. Ты не помнишь, когда она появилась, но точно знаешь одно — ты не можешь просто взять и перестать это делать. Ведь это твоя защита от того плохого, что может произойти, и никакая сила воли тут не поможет. Зацикленность Еще один мой пунктик с детства — это патологическая тяга к порядку и симметрии. Меня может вывести из себя неровно висящее полотенце или стул, стоящий не параллельно столу. Это происходит не всегда, только в периоды повышенной тревожности, но может доходить до абсурда. Однажды на деловой встрече я зациклилась на том, что один край шторы несимметрично загнулся, и несколько часов думала только об этом. Мне было неловко встать и поправить его, поэтому я просто смотрела на него в оцепенении и мечтала, чтобы кто-то поправил эту чертову штору. В итоге я не помню, как прошла та встреча и о чем на ней говорили. Я вышла из кабинета абсолютно вымотанная, с жуткой головной болью и потом весь день не могла успокоиться. В детстве эта моя особенность очень радовала маму. Помню, как она с гордостью говорила, что любовь к порядку досталась мне от отца. Перед тем как начать делать уроки, я часами перекладывала свои канцелярские принадлежности, чтобы добиться их идеально симметричного расположения в ящике стола. Иногда не успевала пойти гулять, потому что слишком долго наводила в комнате идеальный порядок. Не думаю, что мама видела в этом что-то ненормальное, тем более что многое я старалась скрыть. Например, то, что я сразу выбрасываю тетрадь, если сделала помарку. Я воспринимала помарку, как ядовитую язву, к которой нельзя прикасаться, а тетрадь, в которой она появилась — зараженной, в которой больше нельзя писать, если не хочешь заболеть. Проблемой было то, что тетрадей мне покупали из расчета на год, и я понимала, что постоянно выбрасывать их не получится, потому что мама очень скоро это заметит. Поэтому я была вынуждена научиться писать без помарок. Как бы странно это ни звучало, но моя компульсия стала мотивирующим фактором к хорошей учебе. Облегчение Откровением для меня стал фильм «Великолепная афера», который я посмотрела уже учась в университете. Меня удивило, что заскоки героя Николаса Кейджа очень похожи на мои. После фильма я перечитала несколько рецензий и узнала, что он страдал ОКР. Тогда я решила изучить вопрос: почитала в интернете разные статьи и поняла, что этот диагноз совсем не редкость. Я-то всегда считала себя странной и «не от мира сего», а оказалось, что таких, как я, много. Это было настоящее облегчение, мне как будто даже стало легче дышать.Обсессивно-компульсивное расстройство (ОКР) — это расстройство психики, при котором человека преследуют навязчивые мысли (тревожные, пугающие, иногда стыдные). Избавиться от этих мыслей помогают специальные ритуалы — компульсии, которые человек совершает автоматически, иногда даже неосознанно. Но и они приносят лишь временное облегчение, и все повторяется снова.Кризис После университета я стала встречаться с молодым человеком. Это были сложные созависимые отношения, которые довели меня до ментального кризиса. Между нами было много недопониманий и ссор, но разорвать отношения ни у кого из нас не хватало духа. Моя тревожность достигла пика. Каждое утро я просыпалась с мыслями, что вот-вот произойдет какая-то трагедия, что кто-то из близких заболеет или умрет. Появились новые странные компульсии: при посадке в самолет погладить обшивку правой рукой, а в автобусе и поезде занимать места строго справа — только тогда можно спокойно лететь или ехать. В особо острые периоды у меня начинался нервный тик — подергивание верхнего века. Все остальное время я защищалась от тревоги при помощи уборки. Большую часть свободного времени я чистила, терла, переставляла мебель. Но чем больше я убиралась, тем сильнее бесило несовершенство нашего жилья — несимметричные узоры на обоях, складки на покрывале, неодинаковые ложки. Вскоре вся моя жизнь превратилась в сплошную уборку, а все деньги стали уходить на хозтовары и товары для дома. Я стала посещать психолога, это хоть как-то удерживало меня от нервного срыва. Через пять лет совместной жизни, я поняла, что больше не нахожу в себе ресурсов так жить и приняла болезненное решение — разорвать отношения. Открытие Пару лет назад мне в руки попала книга Михаила Лабковского «Хочу и буду». Это случилось примерно через год после расставания, к тому времени я уже полностью оправилась и была готова к новой жизни. Я плохо помню содержание книги, но ее концепция «делать только то, что хочется, и не делать того, чего делать не хочется» стала для меня первым и главным шагом к решению моих ментальных проблем. Я снова начала работать с психологом, изучать психологию самостоятельно и шаг за шагом пришла к пониманию, что ОКР стало моим спасением. Все эти симптомы, то усиливающиеся, то ослабевающие, сообщали мне о том, что я иду не тем путем, живу не своей жизнью. Они были сигналом к тому, что нужно срочно что-то менять. Сейчас моя жизнь такая, какой и должна быть. Я занимаюсь любимым делом, веду комфортный для себя образ жизни, не общаюсь с давящими или негативными людьми, постоянно прислушиваюсь к себе и стараюсь жить в согласии со своим внутренним миром. Некоторые компульсии пропали совсем, а те, что остались, не мешают мне жить, и я давно к ним привыкла. Да, я по-прежнему глажу обшивку самолета, занимаю сиденья справа и содержу рабочее место в порядке. Но меня это скорее радует. ОКР с самого детства со мной, это уже часть меня, и я не вижу смысла с этим бороться. Конечно, я понимаю, что жизнь непредсказуема и еще не раз будут возникать ситуации, когда симптомы обострятся, и мне снова придется несладко. Возможно, мне придется пойти к психиатру и начать пить лекарства. А возможно, и нет. Но зато теперь я знаю, что ОКР мне не враг, а скорее помощник. Возможно, лишь благодаря ему я научилась по-настоящему любить и принимать саму себя.