Гештальт-терапевт, практикующий психолог Илья Латыпов рассуждает о том, почему отношение к своему телу чаще всего строится на насилии и ненависти и почему принять свои несовершенства — не значит одобрять их.Общаясь с людьми (благо что моя профессия к этому располагает), я раз за разом сталкиваюсь с двумя способами выстраивания отношений с собой и другими людьми. Они пронизывают буквально все сферы жизни от контакта со своим телом до карьерного роста. Первый способ — это насилие, то есть попытки заставить себя делать то, чего ты не хочешь делать, или заставить других делать то, чего они делать не хотят. Этот способ очень и очень распространен. Когда я использую язык насилия в отношении себя, то часто говорю, что я хочу от чего-то избавиться, что-то уничтожить, отсечь, подавить, побороть, отбросить, изменить, сломать, выдавить, расправиться, переделать. Прислушайтесь к ощущениям в теле, когда читаете эти строчки. По сути — это ненависть, которая толкает на уничтожение того, что ненавидишь. Второй способ, значительно менее распространенный — это забота. То есть выяснение и удовлетворение собственных (или чужих, в случае заботы о другом) потребностей. Язык заботы — это узнать, услышать, принять, признать, дать, удовлетворить, поделиться, наделить, освободить. Чувствуете, как меняются ощущения в теле, когда речь заходит именно об этом? Важно отметить, что забота — это не «делать себе хорошо», а слышать свои потребности и откликаться на них. В противном случае мы можем заедать тревогу разными вкусностями или бегать по магазинам, разбрасывая кучу денег во имя сиюминутного «хорошо» — просто для того, чтобы заглушить свой дискомфорт, а не для того, чтобы позаботиться о себе. Лечь пораньше спать, потому что очень устал и завтра трудный день — это большая забота, чем, игнорируя свою тревогу, смотреть до утра сериал. К сожалению, насилие и ненависть в отношении себя — явление более частое, чем забота и принятие. Яркой иллюстрацией этого выступает отношение к своему телу. Сталкиваясь с тем, что оно не вписывается в стандарты красоты, люди начинают изнурять себя диетами, спортзалом или пластической хирургией в борьбе за то, чтобы втиснуть себя обратно в «норму». Главное — избавиться от проклятого жира. Или поправить форму носа — ненавижу нынешнюю.Там, где ненависть — там желание уничтожить и война. Но там, где война, есть нападающая и есть сопротивляющаяся сторона. Поскольку война идет внутри одного и того же человека, силы примерно равны, и война может растянуться навсегда, разрушая организм.Илья Латыповгештальт-терапевт Тело — как поле боя — постепенно разрушается, и люди, страдающие анорексией, — один из самых ужасных примеров того, что происходит, когда ведущим переживанием становится ненависть к своему телу. Есть и не столь радикальные примеры. Прихожу в спортзал и вижу, как яростно бьются некоторые женщины и мужчины со своим весом, как тяжело им даются очень высокие нагрузки. Врага нужно уничтожить, и, что очень важно — как можно быстрее! В итоге ломается или воля, или что-то в организме — растянутые сухожилия, травмы. Причем я уверен, что организм задолго до поломки отправлял сигналы: «прекрати надо мной издеваться, мне плохо.» Но привычное «стиснули зубы — вперед на врага!» легко заглушает этот тихий писк. Мне могут возразить: «И что же теперь, если мне что-то в себе не нравится — это всецело одобрять? У меня недостатки, и я горжусь этим?» Необязательно. Принятие отличается от тотального одобрения тем, что мы просто признаем несовершенство своего тела. Констатируя у себя то, что является для окружающих недостатком, я могу согласиться с тем, что это недостаток — и это нормально, а не «ужас-ужас!» (произносимое в страшном стыде) или, наоборот, «нет, это прекрасно!» (с вызовом и злостью). Это просто естественно. Ну да, так и есть — есть у меня «лишние» килограммы, нос не идеальной формы, или еще что-то. Нормально. И только мне решать, что делать с этим. Забота и принятие — это когда я иду в спортзал потому, что обнаруживаю, что не могу нормально завязать шнурки на обуви из-за разросшегося живота, который к тому же сдавливает дыхание. Или потому, что соскучился по ощущению легкости, когда взбираюсь на горку или по лестнице. Я иду в спортзал, чтобы стало жить легче мне, а не чтобы другие люди наконец-то меня одобрили. В нарциссическом мире наличие недостатка — это повод от него избавиться. А в живом, любящем и принимающем мире — естественное явление. От того, что у меня есть проблема или недостаток, я не становлюсь как личность никчемным и ужасным. Я союзник сам себе, а не враг. К союзнику важно прислушиваться. Какого тренера вы предпочтете себе — который орет «давайте, уроды, пашите до седьмого пота, а не то так и останетесь никчемными!» или который аккуратен, с уважением относится к вам и — что очень важно — спрашивает у вас, чего вы хотите. Главный лозунг бодипозитива — это «мое тело — мое дело». Никто, кроме меня, не имеет права диктовать мне, каким должно быть мое тело и что мне с ним делать. Принимать — это не пытаться изменить другого, не лезть с советами. Не нам определять, каким должен быть другой человек, даже если, на наш взгляд, он «страдает», и не другим людям определять, какими мы должны быть. Любовь к себе и другим — это, помимо прочего, способность быть рядом с несовершенным, имеющим недостатки человеком и не пытаться его переделать. Просто потому, что любишь его таким — живым и не святым. Если же в спорт меня гонит стыд перед другими и ненависть к себе — то надолго меня не хватит.