Пациентка с аневризмой аортыОстальным придется подождатьПочему я стал врачомДержи его за руку Ответ на этот страшный и трудный вопрос знает врач экстренной медицины Филип Аллен Грин — но не потому, что работал в приемном покое обычной американской больницы и через его руки прошли сотни пациентов с самыми разными болезнями и травмами. А потому, что среди его больных были и те, кто выбрал смерть. И врач принял их выбор. Я смотрю, как она умирает. Ей восемьдесят шесть лет, два месяца, двадцать три дня, четыре часа, шесть минут и девятнадцать секунд. Нет, уже двадцать секунд. Я стою возле кровати в приемном покое. На потолке палаты висит огромная лампа. Ослепительный свет направлен прямо на кровать, на которой сидит женщина, положив одну руку на живот, а другой прикрывая глаза от яркого света. — Извините, — говорю я и выключаю лампу. Приходится несколько раз моргнуть, прежде чем глаза привыкают к изменению освещения. Женщина слегка покачивается и не обращает на меня внимания. Я замечаю ее длинные прямые волосы, которые доходят почти до талии. Волосы у нее белые, серебристые и густые. Как у умирающей женщины могут быть такие живые волосы? "И все же они у нее есть", — думаю я про себя. обезболивающее. Сестра пожимает плечами и выходит. Мы снова остаемся вдвоем. инсульта. Я впервые думаю, что меня окружает столько же приборов, сколько и пилота космического шаттла. Но ни один из них не поможет мне в такую минуту. Я держу ее за руку, и этого достаточно. Это рука матери, жены и дочери. Это человеческая рука. Так приятно держать ее руку. Это же так просто. Это лучшее, что я сделал в этой больнице за несколько месяцев. На мгновение я забываю про гнев, про усталость. Забываю обо всем, что не имеет значения. Энн бледнеет прямо на глазах. У нее почти не осталось крови. Кровь вытекает в живот. Я смотрю на монитор. Пятьдесят на двадцать два. Двадцать восемь ударов сердца в минуту. Линии на мониторе становятся все более ровными. Я замечаю, что ее сердце пропускает отдельные удары. Она снова открывает глаза и поворачивается ко мне. Она улыбается — широкая, теплая, добрая улыбка. Это драгоценный подарок, который я сохраню навсегда. — Спасибо, Филип, — шепчет она. А потом она умирает. Я все еще держу ее за руку. Рука теплая, но я знаю, что Энн ушла. Я держу ее, даже когда линия на мониторе становится абсолютно прямой. Я не хочу отпускать ее первым. Обещание есть обещание. Я медленно поднимаюсь. "Как странно, — думаю я. — Как странно, что именно этим я зарабатываю на жизнь". Сигнал монитора нарушает тишину, как церковный колокол на далеком холме. Я подхожу и выключаю его. В комнате становится тихо. Я слышу шум приемного покоя. Другие пациенты. Другие люди с их проблемами. Мне не хочется уходить — не хочется уходить сейчас. Почему-то я вспоминаю разговор на вечеринке несколько лет назад. Собеседник, узнав, что я работаю врачом приемного покоя, спросил: — Что мне делать, если кто-то будет умирать, а помощь окажется слишком далеко? Тогда я рассказал про попытки освободить дыхательные пути, остановить кровотечение, про массаж сердца. — Но если все это не поможет? — настаивал он. — Если я буду знать, что человек умирает? Что мне делать? Тогда я не знал, что ответить. Но теперь, благодаря моей подруге Энн, я знаю ответ. И скажу его вам, потому что тому человеку ответить уже не могу. Бояться такого момента совершенно естественно и нормально. Назовите себя, назовите свое имя. И возьмите человека за руку, когда он будет покидать этот мир. Этого будет достаточно. Этого будет достаточно. Автор Филип Грин Авторская статья