Мы часто глухи к Евангелию. У нас почти не возникает вопросов ни по одной из его частей. Это может говорить либо о том, что нам все понятно, либо о том, что ничего не понятно, и мы равнодушны к предмету. Ученик, который не задает вопросы учителю, воспринимается учителем или странным или глупым. У Луки и Клеопы, шедших из Иерусалима в Эммаус, вопросы как раз, были. Их волновало больше всего: почему произошло так, как произошло, и зачем Христос был убит?

Зачем Христос пошел в Иерусалим на верную смерть, так похожую на самоубийство? Ну, и если решил умереть, то зачем было нужно так «бездарно» провалить суд у первосвященников и у Пилата, играя в молчанку. Зачем было нужно так вот, молча, умереть на позорном кресте? Суд и смерть, наконец, можно было использовать в качестве проповеди единого Бога, так, как это делали святые мученики на глазах античных жрецов и императоров Рима. Вообще, о многом можно было бы договориться и много исправить, не прибегая к такому радикальному средству, как смерть на кресте.

Или, если земная миссия Христа окончилась подбором общины людей, готовых принять на себя Святой Дух и стать новой Церковью, то зачем обязательно надо было так жестоко умирать? Можно было просто вознестись, и все.

Да что там мы, ученики Христа искренне не понимали того, зачем Иисусу смерть в то время, как народ приветствовал Его, как царя и метал свою одежду под Его ноги и предложил Ему безграничную власть. Почему нельзя было взять власть в этом народе и все исправить к лучшему?

В самом деле, на подъеме народного воодушевления можно было на раз захватить власть в синедрионе. Выгнать в шею коррумпированных священников и Самому возглавить древнюю патриархию. Наставить на ключевые посты апостолов, набрать новых честных священников, обновить заветы правдой и честью и заняться катехизацией и мирным взращиванием народа.

В самом деле, на подъеме народного воодушевления можно было на раз выхватить власть у слабых иудейских царей, сплотить страну и прогнать римлян, как это сделали германцы в Тевтонбургском лесу, истребив легионы Вара.

Народ ждал власти Христа и подносил ее на блюдечке.

Христос входит в Иерусалим и… вместо пламенных проповедей на площадях и с кафедры ведет Себя так, словно не замечает ни римлян, ни мафию сословия коэнов, ни ликующего народа. Ходит по домам нищих маргиналов. Ест и пьет в каких-то горницах и отдыхает в дальних тайных садах. И что Он задумал, никто не знает. А мысли у Него были печальные.

Христос смотрит на Иерусалим и знает, что Его приход спровоцирует гибель города, разрушение прекрасного храма, гибель миллионов израильтян, лишение их земли обетованной, плен и рабство евреев среди других народов на тысячелетия. Зачем же было рушить прекрасный храм, громить ветхозаветную церковь, город, губить народ? Неужели Он не прозревал, что на месте Храма будет построена довольно страшненькая мечеть, и иудеям останется молиться, стукаясь головой о единственную стену бывшего Храма?

Как странно.

Впрочем, после смерти Иисуса люди все-таки совершили то, что Господь делать не пожелал. Они добились своего. Всякое безумие, отвергнутое Христом, было доведено до губительного конца.

Восстание против римлян таки произошло, и захватчики превратили Иерусалим в поле, засеянное солью. Христос был прав – дело не в революциях и не в майданах.

Царства «божии» как государства на земле были «реализованы» в России, Кубе и Китае. Россия стала, по собственному желанию, новым Израилем, с новым «избранным народом», с миссией вселенского спасения. И, как и древний Израиль, она тоже рухнула в своем безумии. Христос был прав – дело не в государстве. Россия, став новым Израилем, погибла.

Царствия Божия нет и в нации. Аллес фюр Дойчланд или Украина (Израиль, Чечня или Эстония) по над усе – это гибельные проекты канонизации нации. И не дело не в том, что по справедливости все народы должны равно участвовать в управлении миром. Дело в том, что эта влюбленность нации в себя несет горе и самой нации и миллионам ее жертв. Христос был прав – дело не в том, чтобы найти святую нацию и дать ей ее землю. И не в том, кто что нафантазирует о себе. Иудеи почему-то решили, что они станут нацией святых и священников, божественную власть которых добровольно признает весь остальной мир, восхищаясь их святостью и мудростью. Но нация святой быть не может по определению Это недостижимо в принципе. В ней всегда найдутся грешники и безбожники, в том же проценте, что и в нациях попроще. Божий народ – это совсем другое, чем народ единокровный.

Царства Божия внутри кооператива священников, на самом деле, тоже нет.

Царства Божия нет и в семье. Его нет и в человеке. «Всяк человек ложь» – эта аксиома обрушает весь век гуманизма и демократии. Вообще, во всем том, что видит глаз, нет Царства Божия.

Но почему же Христос, если не взял духовную или светскую власть, то хотя бы не попробовал договориться с тем же Пилатом? Ведь сейчас все главы конфессий как-то контактирует даже с безбожной властью. Более того, Иисус словно специально лез на рожон, провоцируя ярость к себе и подстраивая Свою скорую смерть. Почему Христос не объяснил все толком, без загадок, народу? Не все же дураки и сволочи в народе. В нем было много честных и искренних людей, которые, при должном объяснении, смогли бы понять Господа. Нет. Намеки, околичности, загадки, притчи, умолчания и провокация личного додумывания.

Любой абсурдный поступок можно объяснить, выбрав правильную доску координат.

Мы видим, что с точки зрения государства, нации, первосвященнической мафии, христианство – или опасное безумие, или гибельный соблазн. Недаром старейшины народа сказали: «Пусть лучше один человек умрет за народ, чем погибнет весь народ».

Вход Господень в Иерусалим стал проверкой власти, Церкви и народа на то, какое место они отводят Богу. Тогда, как и сейчас, политикам Бог нужен, как участник их пропаганды. Народу Бог оказался нужен, как тот персонаж, который даст ему изобилие и возвышение над другими народами. Первосвященникам Бог оказался нужен, как гарант их власти и благополучия.

Как возможно было доказать пустоту и гибельность сакрализации государства, нации, священнического профсоюза в ту весну нулевого года? Чудеса не засчитались. Слова любви отвергнуты. Голос с неба не принят во внимание. Что еще оставалось сделать Богу? Правильно. Привести последний аргумент – умереть и воскреснуть, соединив в одном поступке жизнь и смерть, любовь и жертву, как новые реалии новой жизни.

Конечно, распятие не было самоубийством. Самоубийство – удел слабых, разуверившихся, сошедших с ума эгоистов. Христос был могущественен. Христу не нужна была вера. Он ее носил в Себе, как Бог. Он был невероятно умен и совершенно не зациклен на Себе и своих переживаниях. Однажды только Он с горечью сказал: «Лисы имеют норы, а птицы – гнезда», имея в виду то, что у Него, Царя Вселенной нет ни дома, ни места, где главу подклонить.

Ну, ладно, проповедь Христа не была услышана народом, но зачем Бог позволил им убить Иисуса Христа? Нет – и нет. Живите, как знаете. Неужели нельзя было просто уйти?

Феномен Христовой жертвы и последовавшего за ней мученичества в том и заключается, что народ, увидев смерть невиновного, честного, сильного, умного и доброго человека, начинает задумываться о том, ради чего Он так поступил, будучи в силах и уме? Не могли сорок сильных, мужественных, геройских Севастийских мученика просто так стоять в ледяном озере и замерзнуть насмерть по доброй воле из-за чепухи. Их исповедь убедила стража в том, что реалии горнего мира важнее всего на свете. Воин, охранявший место казни, за час назад до того ни о чем таком не думавший, сам зашел в ледяное озеро умер, как солдат правды, отвергнувшись и Рима, и армии, и семьи, и самого себя.

Цена смерти Христа была такова, что тысячи честных людей задумались о том, что если такой непростой царственный человек, сильный в слове и деле, явный пророк и друг Бога, сотворил сие, то это должно говорить о том, что…

Царство, нация и семья – это точно не самоцель нашей жизни. Да, государство – инструмент справедливости. Оно есть защитный и необходимый механизм процветания народа и Церкви, но только механизм, а не бог, который «понад усе». Как ни крути и как не митингуй, правительство и партии всегда и везде останутся мафиозной командой крепких и умных мужиков, обдирающих с помощью закона профанный и неорганизованный народ, с большим или меньшим успехом. Суть любой банды «правительства» в любой стране в любое время – жажда наживы и власть. Увы. Весь вопрос только в том, какой кусок из пасти этого зверя – правительства может перепасть народу, жаждущему благ и себе.

И епархии, митрополии, патриаршества, приходы, воскресные школы, певческие классы, семинарии и кружки православных мам – это тоже не Царство Небесное. Сами знаете.

И семья – тоже не Царство Небесное, а только инструмент, помогающий людям его достигать. Вспомним слова Христа:

– Кто любит отца своего и мать свою больше Меня, тот недостоин Царства Небесного.

Да что там Царствие Небесное! Вот, любит муж свою капризную и норовистую мамочку больше своей семьи, больше жены и детей, и семья разваливается. «Святость» мамочки все убьет. Где уж тут Царство Небесное. Фетишизация средств уводит от цели и смысла христианской жизни, уводит от Бога, губит человека и закрывает небо.

В этот день проповедь Христа прозвучала не для малой компании учеников, не для тысяч простого народа. Христово предложение прозвучало для таких сложных образований народа, как государство и Церковь.

В это воскресение Господь обратился ко всему иудейскому народу и не был понят ни Церковью, ни властью, ни народом. Наоборот, Он их всех напугал и разочаровал, и они не простили Ему ни испуга, ни разочарования. Люди вообще ненавидят тех, кто упрямо и своевольно не желает соответствовать их ожиданиям и планам. Испытывая страх, священники убили этого загадочного человека, смущавшего их дух и подкапывающего их благополучие. До этого их сдерживал страх перед народом, ожидающим и берегущим своего будущего вождя и пророка. Разочарование народа в Христе сделало Иисуса беззащитным перед синедрионом, и тот мгновенно этим воспользовался.

Сейчас глобалистская секта в христианстве настаивает на том, что государства, правительства и церковное руководство изначально враждебны «истинно верующим» христианам. Они учат дистанцироваться от государства, от церковной власти и идти во внутренние катакомбы, ссылаясь на пример Христа. Однако Господь никогда не учил игнорировать ни государство, ни церковную власть.

Государство и церковь – это такое же достижение цивилизации, как и любое изобретение техники. Оно не враждебно христианину и не дружественно. Это просто инструменты, удесятеряющие наши возможности и безопасность. Церковь и христиане не враждебны ни электричеству, ни химии, ни астрономии, ни холодильникам, ни государству. Вопрос не в отрицании институтов человеческого общежития, а том, чтобы эти механизмы были поставлены на службу Богу и человеку. Ведь и на небе есть порядок. Начальства, власти, силы, воинства и Царь. Почему же не быть воинству и государству на земле, если они есть на небе? Почему бы на земле, как и на небе, не быть симфонии духа и власти? Диссонанс между ними видится только тогда, когда безбожие становится основой жизни.

Смысл пришествия Христа в Иерусалим – разрушение иллюзий человечества, рожденных безбожием. Мерзость Иерусалима того времени была в том, что средства спасения и возвращения человека на небо были аранжированы ветхозаветной Церковью, как цель и смысл жизни. Ну, ладно фюр Доичланд, но чтоб еще и святое – это уже слишком и вопиет на небо.

Петербург – окно в Европу, а смерть Иисуса стала окном, прорубленным на небо. Ценой Своей смерти Господь напомнил человечеству о Боге и месте Его Царства. Напомнил с такой силой и с такой наглядностью, что у любого здравомыслящего, честного и доброго человека не осталось сомнений – Бог не может и никогда будет менять Свое Небесное Царство ради наших убогих царств и республик. Да этого вообще не может быть в принципе – того, чтобы Бог стал не Богом, а каким-то земным царишкой или волшебником и исполнителем наших благоглупостей в этом коротком веке, на этой разрушающейся Земле. Наоборот, Он призвал нас покинуть эту землю, царство неправды, ради того, чтобы мы вошли в Отчии Небесные палаты, а не наоборот. В этом смысле Христос был самым первым антикоммунистом и самым первым антидемократом. Очевидно, поэтому большевики России истребляли Церковь, сомневающуюся в святости государства и святости человеческих свобод.

Такой Бог оказался не нужен народу древнего Израиля. Теперь Он стал не нужен народам Запада, которые продают храмы под спортзалы, гостиницы, магазины, жилье и мечети. Народу Христос становится не нужен. Но такой народ становится не нужен Богу.

Богу так же не нужны народы, как комплекты хромосом или политические организмы. Ему нужен народ не с определенной формой носа или с древней историей. Ему нужен один народ, родство которого определяется одним духом святости. Что Богу наши хромосомы мясного тела?

Смерть Христа рушила иллюзии не только Израиля, но и всего человечества на все века. После смерти оставалось еще одно доказательство местоположения Небесного Царства – Воскресение. О том, почему и оно прошло в режиме тайны, не публичности, прикровенности, без рекламы и массового освещения в режиме домысливания, какого-то сверх-иррационального общения в Святом Духе, мы подумаем накануне Пасхи и в саму Пасху.

А пока день за днем, час за часом, в течении последней недели поста, мы проследуем за Христом по улицам Иерусалима, вслушиваясь в Его последние слова-завещания, сказанные на языке людей. Поищем свое место рядом с Ним. Сравним себя с апостолами и сделаем вывод: а кто я для Христа, и Кто Христос для меня, и где мое место по отношению к Нему?

Может быть, наше место рядом с Иудой, о чем напоминает нам слова, звучащие всякий раз, когда мы приступаем к Чаше с причастием:

– Не лобзание Тебе дам яко Иуда… Раз так Церковь говорит всем и ежедневно, значит это не просто так!

Может быть, наше место среди учеников, которые, когда все было хорошо, ели и пили с Ним. А когда стало плохо, разбежались.

А может быть, наше место среди тех, кого Христос не встретил в Иерусалиме – среди христиан, никогда не отказывавшихся от Христа, до самой смерти, как те же мученики, замерзшие в Севастийском озере? Эти новые люди нового века не только не разбежались от Христа в минуту испытания, но и сами добровольно пошли на смерть, как о том мечтал апостол Петр:

Пётр отвечал Ему: Господи! С Тобой я готов и в тюрьму и на смерть идти.

Среди тех, кто не услышал слов, обращенных к себе:

– Говорю тебе, не пропоет петух сегодня, как ты трижды отречешься, что не знаешь Меня.

Драматургия последней страстной недели поста состоит именно в поиске своего места рядом с Христом, в свете жизни и крестной смерти Христа. Вход Господень в Иерусалим не окончен. Христос входит в нас с каждым причастием. Что Он там обрящет: лукавство и цинизм клириков или их беспорочное и милостивое служение? Тщеславие и жадность государственников «Святой страны» или смирение верных слуг господних на Божьем хозяйстве? Фанатизм боевиков, молящихся нации, или людей, угодных Богу во всяком народе? Безумство поклонения властной и ревнивой мамочке, жене, детям, дому, даче или настоящую домашнюю Церковь, управляемую Духом Святым?

Часто эта неделя бывает горька не потому, что пост достигает апогея, а потому, что правда, которая нам открывается в сравнении себя с друзьями Христа, бывает горше голода – мы далеки от Бога. Мы вообще далеки не только от Бога, но и от настоящей жизни, прозябая в фантомах и самообмане. Мы далеки от самих себя настоящих.

На самом деле, наше настоящее государство со столицей – это Царство Божие с его Небесным Иерусалимом. На самом деле, есть наш настоящий родной народ – это святые. На самом деле, есть наша настоящая близкая родня – это наш Отец Небесный. Обо всем этом напомнил древнему Израилю Иисус Христос. Об этом обо всем напоминает нам праздник входа Господня в Иерусалим.

Но последняя неделя бывает и утешительна, когда человек понимает смерть Христа, как готовность Господа сделать все для нашего спасения, вплоть до крайней жертвы и вплоть до задействования всех сил Вселенной. Единственным условием спасения являются простые слова:

– Поставь Бога на свое место и все остальные вещи займут свои места.

Собственно, ради этого и пришел Христос в Иерусалим показать народу его место пред Богом. Собственно, в этом и смысл нашей жизни – вернуть Богу место, похищенное Адамом по совету сатаны. Собственно, в этом и восстановление Царства Небесного – восстановление изначальных отношений между Богом и человечеством в том виде, какими они были в Раю. Бог великодушен. Он, будучи ни в чем не виноват, первым пришел мириться и сделал вклад в прощение и дружбу – послал к нам Своего Сына и Святого Духа для восстановления завета.

И теперь каждый из нас сам решает – мириться ему с Богом или продолжить жить в сатанинской лести. Вольному воля, а спасенному Рай. Одни люди Его убили. Другие стали с Ним одним телом и одним духом. Мы, христиане, выбрали вместо древней войны с небом – мир с Богом. И нет сомнений, что Бог поможет нам всеми теми силами, которые у Него есть в распоряжении, и всячески поможет нам достойно прожить жизнь, достойно умереть и войти в уготованное для нас Царство Небесное, так воспевая Господу:

Благословен еси, Господи Боже наш, яко посетил и сотворил еси избавление людем Своим.

Благословен еси, грядый Адама из глубины ада воззвати.

Благословен еси, возвещаяй Завет Новый в кроплении крови Своея.

Благословен Грядый во имя Господне! Осанна в вышних!