Сергей, как коронавирус повлиял на потребительские тренды?

Сергей Ломакин: С одной стороны, розничный рынок после апрельского спада постепенно возвращается к росту. Мы видим это по обороту наших торговых точек не только в России, но и в Грузии, и Казахстане. Домашнее потребление увеличивается, и это основной драйвер для FMCG-торговли. Цифры уже выше показателей «нулевой» довирусной отметки. То есть можно говорить о возвращении FMCG-сектора в обычное состояние.

С другой стороны, уже очевидно, что как прежде не будет: совершенно небольшой отрезок времени сильно изменил потребительское поведение. Эпидемия положила начало новым долгосрочным трендам, и наоборот, снизила влияние тенденций, которые казались системообразующими еще в феврале. Например, покупки готовых продуктов для потребления на ходу или импульсные приобретения сошли на нет. Реже стали покупать недешевые ЗОЖ-продукты и чаще — хлеб в онлайне.

Сохранится ли любовь к интернет-покупкам после пандемии и кто, на ваш взгляд, выигрывает от вынужденной диджитализации?

Для онлайн-торговли наступило золотое время: оборот вырос минимум в 1,5 раза. Если год назад на этот канал приходилось не более двух процентов продаж в денежном выражении, то сегодня — почти 3,5 процента. Цифры могли бы быть и больше, если бы не проблемы с логистикой и товарными запасами. Как рассказывал гендиректор «Утконоса» Дэнни Перекальски, начиная с 12 марта каждый день давал больше заказов, чем 27 декабря — дата, на которую традиционно приходится годовой максимум.

Однако рост оказался проверкой на прочность — традиционные игроки e-commerce явно испытывали трудности из-за лавинообразного спроса и словили настоящую волну хейта в соцсетях: возмущенные задержками доставки или отсутствием заказанных продуктов пользователи жестко критиковали компании. С этим столкнулись и «Утконос», и Ozon, поэтому неожиданно в этой ситуации выиграли традиционные ретейлеры, использующие для экспресс-доставки сервисы «Яндекс.Лавка», «Самокат» или развивающие собственные, как X5RG. В апреле компания отчиталась о росте заказов в четыре раза на собственных онлайн-платформах, по сравнению с апрелем прошлого года.

Сергей Александрович Ломакин — российский бизнесмен и предприниматель. В 1998 году вместе с партнерами основал одну из первых в России сеть продовольственных дискаунтеров «Копейка». В период с 1998-го по 2007 год занимал должность генерального директора сети магазинов «Копейка». В 2006 года сеть называли одним из наиболее привлекательных активов в российском ретейле.

В 2007 году Сергей Ломакин и его партнеры продали принадлежащие им акции «Копейки» ГК «Уралсиб», а в том же 2007 году Сергей Ломакин в созданной совместно с зарубежными инвесторами инвестиционной компании возглавил направление по организации в России новых стартап-проектов в ретейле и инвестированию в существующие проекты. Такими проектами стали Fix Price, Modis, «ЦентрОбувь».

В декабре 2007 года при непосредственном участии Ломакина был открыт первый магазин сети Fix Price. В начале 2009 года Сергей Ломакин стал миноритарным акционером торговой сети по продаже одежды и обуви «ЦентрОбувь», однако вследствие конфликта среди акционеров был вынужден выйти из проекта в марте 2015 года.

В марте 2019 года состоялось открытие юбилейного 3000 магазина сети Fix Price.

В сентябре 2019 года компания вошла в ТОП-150 крупнейших по выручке компаний в стране по версии РБК (136 место), а также в ТОП-100 крупнейших частных компаний российского рынка по версии Forbes (95-е место). Сегодня Fix Price — международная сеть, работающая для клиентов России, Беларуси, Грузии, Казахстана и Латвии. Общая торговая площадь магазинов превышает 530 тысяч квадратных метров. Открыто более 3500 магазинов в 830 населенных пунктах в 78 регионах РФ и за ее пределами.

Сергей Александрович Ломакин известен также как меценат и благотворитель.

Думаю, что привычка покупать в интернете останется надолго, но в ближайшие несколько лет офлайн-формат будет все еще превалировать.

Что изменилось в поведении покупателей в офлайн-магазинах?

Очевидно, что сократилась частота покупок. Если раньше люди ходили в магазины раз в два-три дня и набирали небольшую корзину товаров, сейчас — выбираются в торговые точки раз в неделю и закупают больше. Во-первых, просто боятся заразиться и стремятся сократить число контактов. По этой же причине, кстати, изменился и процесс выбора — покупатель торопится пробежать по магазину максимально быстро, чаще использует заранее составленный список. Во-вторых, хотят избежать лишней нервотрепки с получением пропусков на выход из дома.

Еще одна характерная особенность этого периода — покупатель предпочитает большие упаковки товаров. Если брать во внимание тот факт, что в конце марта возросли продажи холодильной и морозильной техники, то можно сделать вывод, что население приобретает продукты и другие товары про запас. Эксперты, которые еженедельно изучают потребительское поведение, отмечают, что это не просто эхо паники, которая возникла сразу после объявления режима самоизоляции (тогда на длительные сроки закупалась примерно треть россиян), а систематическая трансформация, затронувшая свыше 50 процентов покупателей.

Собственные каналы доставки сегодня активно развивают и сами производители. Не исчезнут ли магазины из цепочки, соединяющей производителя с потребителем?

Постепенная утрата ретейлером статуса основного дистрибьютора товаров началась еще до эпидемии, но пандемия существенно, по моим ощущениям, на несколько лет, ускорила процесс. Доставка от производителя набирает обороты, и для ее заказа все чаще используются витрины в соцсетях или полноценные онлайн-магазины. Есть бренды, которые успешны именно на этом направлении, но это скорее нишевая продукция, так что привычные нам магазины никуда не денутся.

Но изменятся?

Безусловно! Безопасность становится главным продуктом — лидеры российского ретейла учатся зарабатывать на страхе. Мейнстримом становится бесконтактность во всем. Многие торговые сети развивают терминалы самообслуживания, внедряют системы полностью бесконтактных платежей, чтобы обезопасить персонал и покупателей, повышают степень автоматизации и роботизации. Конечно, предъявляются более жесткие требования к формированию ассортимента и ценообразованию. Мы, например, когда поняли, что сегодня главная потребность многих россиян — средства защиты. Запустили в Китае производство одноразовых масок. Сейчас очень важно не столько зарабатывать, сколько оставаться полезным своему покупателю: лояльность, которую бизнес приобретает в сложный для клиента период, намного выше, и она сохранится после коронавируса. ?? Еще недавно крупнейшие ретейлеры соревновались в объявлении промоакций. Сохранится ли тренд в будущем?

Стратегия H&L (High & Low), при которой цены на большинство товаров выше, чем у конкурентов, но для ряда продуктов предлагаются выгодные промоакции, стала очень популярна после прошлого кризиса. Однако за несколько лет потенциал этой стратегии себя исчерпал. Известно, что накануне кризиса доля промотоваров в денежном обороте достигла 45 процентов. Стоит учесть, что и сам покупатель, привыкший до этого обходить несколько торговых точек с целью выбора наиболее выгодных цен, к таким длительным забегам по магазинам в ближайшее время явно не будет готов. Так что мы увидим обострение конкуренции и поиски новых способов привлечения клиентов.

Вы были основателем первой в России сети дискаунтеров «Копейка», и созданный позднее Fix Price тоже относится к этой категории. Как вы думаете, этот формат будет востребован в ближайшее время?

Учитывая, что страна из стагнации выходит в кризис, что будет сопровождаться более быстрым снижением доходов населения, магазины низких цен получают конкурентное преимущество. Еще одним драйвером роста для числа дискаунтеров становится их небольшое пока распространение. В формате лоукостеров работают всего 7 процентов сетей FMCG-розницы страны, совокупно на их долю приходится всего 3 процента. Уверен, что и их число будет расти.

Как изменится ландшафт российского розничного рынка?

Продолжится его консолидация — и уже через несколько лет почти половину рынка будут занимать не более десятка крупнейших игроков. Происходить это будет за счет ухода с рынка несетевой розницы и небольших региональных сетей: у этих игроков рынка практически нет инструментов давления на поставщиков с целью получения лучших цен и нет ресурсов для развития IT-систем. Уже началась конкуренция не торговых полок, а команд разработчиков, мобильных приложений, информационных инфраструктур, аналитических платформ. На рынке выживут сильнейшие в технологическом плане.

Развиваются новые интересные партнерства — например, ретейлеров с рестораторами. Первые ставят на полки интересный высокомаржинальный продукт, вторые получают доступ к потребителям, который иным способом в условиях самоизоляции невозможен. Продолжением этого тренда, на мой взгляд, станет разработка собственных «кухонных» брендов ретейлеров.

В целом коронавирус способствует развитию уникального взаимодействия с поставщиками и расширению СТМ.

Татьяна Романова