По автомобильному мосту в Крым и обратно проследовали уже десятки тысяч автомобилей. Со дня на день будет завершено забивание последних свай на строительстве железнодорожного моста, который должен быть запущен в эксплуатацию в 2019 году.

Сегодня даже скептикам очевидно, что масштабный проект, стартовавший в 2014 году, состоялся. Многие из тех, кто предрекал ему полный провал, предпочитают не вспоминать то, что они говорили раньше.

Но мы, дорогие читатели, не гордые, и напомним вам о том, какие высказывания звучали относительно строительства транспортного перехода из Тамани в Крым.

«У них нет технологий, которые позволяли бы забивать сваи на достаточную глубину»

Разумеется, наибольшее число скептиков — это граждане Украины. И причина не только в обвинениях в «оккупации Крыма». Сама возможность осуществления Россией без поддержки ведущих стран мира высокотехнологичного проекта не вписывается в картину мира, созданную идеологами «Евромайдана». По их мнению, европейский выбор Украины — это уход от деградирующей и технологической отсталой России, у которой нет никакого будущего.

В рамках такой концепции Россия никак не могла построить Крымский мост, о чем, начиная с 2014 года, регулярно заявляли всевозможные киевские эксперты.

Политтехнолог и журналист Тарас Березовец, которого называют фигурой, приближенной к Петру Порошенко, уверял, что стройка никогда не будет завершена: «Самая большая проблема — это технологическое отставание: у них нет технологий, которые позволяли бы забивать сваи на достаточную глубину».

Оставляя себе некоторый простор для отступления, господин Березовец уточнял: «Если же Россия мост достроит, то уже что-то произойдет с российской экономикой. Что-то тяжелое и трагичное, и не факт, что что-то от России останется».

«Не будет там никакого моста. Россияне будут эти сваи забивать ещё не одно десятилетие»

Не отставал от Березовца и еще один украинский эксперт, глава Центра прикладных политических исследований «Пента» Владимир Фесенко. «Пользование старых технологий, плюс старые российские проблемы, связанные с трудовой этикой, авралы, некачественный подход, пьянство. Все это наверняка создает проблемы и в данном проекте», — уверял он украинских журналистов.

Весной 2016 года, когда завершились подготовительные работы и начался основной эта строительства, слово взял представитель Украины в политической подгруппе трёхсторонней контактной группы по урегулированию в Донбассе Роман Бессмертный. В эфире украинского ТВ он сказал: «Не будет там никакого моста. Россияне будут эти сваи забивать ещё не одно десятилетие. Был только один человек, который подготовил план и имел реальные, достоверные механизмы строительства там моста — это министр строительства нацистской Германии Альберт Шпеер. Хотите, возьмите в архивах эти документы. Сегодня все знают, что на стыке этих двух плит невозможно строить мост, потому что они движутся всё время. А мы живём этой сказкой. Ответ прост, и он лежит на поверхности. Почему мост не построили? Потому что его невозможно там построить!».

После столь категоричного вердикта продолжать строительство, конечно, непросто, но российские специалисты все же попытались.

«Это не первый случай, когда Москва что-то обещает построить — гигантские недострои раскиданы по всей стране» В феврале 2016 года портал «Крым. Реалии» выпустил материал под названием «Дождутся ли крымчане Керченского моста? Из него становилось ясно — не дождутся. Такой прогноз давали кандидат технических наук, член Академии строительства Украины Петр Коваль и заместитель министра инфраструктуры Украины Владимир Омелян (вскоре ставший министром).

«Довольно неплохо зная историю Украины и России, я твердо верю в одно — чем никчемнее правитель, тем больше у него декораций из больших проектов. Это далеко не первый случай, когда Москва что-то обещает построить — гигантские недострои раскиданы по всей стране, — заявлял Омелян. — Нужно исходить из реалий — денег у российского бюджета нет. С каждым днем он все в худшем и худшем состоянии. Поэтому рассчитывать на какие-то мегапроекты я бы не стал. Да, они бросают Крыму кость, не обеспечив больше ничего вообще — ни нормального социального обеспечения, ни электроэнергии. А вопросом номер один сейчас стал мост, который построится неизвестно когда и неизвестно кому».

Коваль был более осторожен, упирая не на невозможность проекта в принципе, а на его ненадежность: «Там очень сложная сейсмическая зона. Это известно, есть много информации о том, что присутствует тектонический разлом, и, конечно, при такой длине свай, 70-90 метров, они очень гибкие. Сейсмические нагрузки — это не вертикальные нагрузки, а горизонтальные. И, конечно, обеспечить устойчивость таких свай, их жесткость для работы в условиях горизонтальных нагрузок, очень сложно. И стоит вопрос, как рассчитывался этот мост. Потому что фактически волевым усилием сейсмичность для расчета моста была снижена с 10 баллов до 8,5. Конечно, это существенно упростило расчеты, но очень снизило надежность сооружения». При этом Коваль заметил, что в 2018 году моста точно не будет, и посулил увеличение сроков строительства до пяти лет.

«Он очень дорогой, очень сложный и очень нерентабельный» В декабре 2016 года, когда стройка набирала обороты, слово взял журналист Айдер Муждабаев. В интервью украинскому порталу «Обозреватель» он заявил, что мост построен не будет: «Я думаю, что нет, потому что он очень дорогой, очень сложный и нерентабельный. Это не простое инженерное сооружение. Это чистый убыток российскому бюджету. Это фактически мост в никуда».

На протяжении всего строительства в украинских СМИ появлялись сообщения о том, что Крымский мост разваливается. Например, в марте 2017 года агентство УНИАН сообщало: «Стройка века» разваливается: из-за шторма побережье завалило трубами с Керченского моста». И хотя на самом деле снос во время шторма части временной волнозащитной конструкции, состоящей из лёгких гофрированных труб, вообще никак не повлиял на темпы строительства, еще долгие месяцы украинские журналисты вспоминали о происшедшем, говоря о ненадежности проекта.

Летом 2017 года впервые была поднята тема нанесения удара по Крымскому мосту. В эфире «Радио Свобода» экс-замначальника Генштаба ВСУ Игорь Романенко заявлял: «Действительно, как военный объект мост достаточно уязвим для уничтожения. Есть средства — с берега дальнобойным ракетным оружием, корабли (но с кораблями у нас сложно) или самолеты. То есть имеются возможности. И объект такой протяженности достаточно сложно прикрывать».

А разве можно разбомбить то, что, согласно более ранним заявлениям украинских экспертов, невозможно построить в принципе? Над такими парадоксами в Киеве старались не задумываться.

«По моему глубокому убеждению, перспектив у этого проекта фактически нет»

В августе 2017 года министр юстиции Украины Павел Петренко в интервью порталу «Обозреватель» заявил, что моста не будет: «Думаю, что все, кто будут привлечены к строительству Керченского моста, попадут под международные санкции. И это будет четким сигналом. Ни одна уважающая себя международная компания даже болтик или гаечку туда не поставит, потому что она рискует потерять свой бизнес на территории ЕС, США, Японии — в странах, которые присоединились к санкциям против России относительно Крыма... То есть, по моему глубокому убеждению, перспектив у этого проекта фактически нет... Россия не может нормально построить и менее масштабные инфраструктурные объекты. Знаю, что после Олимпиады в Сочи уже начали разрушаться целые стадионы. Поэтому, считаю, лучший инструмент в этой ситуации — санкции против компаний, которые оказались настолько недальновидными, чтобы присоединиться к этому проекту».

«Существенное проседание опор и несостыковка пролетов»

В феврале 2018 года агентство УНИАН сообщило: «„Керченский мост просел“: блогер рассказал о серьезной проблеме Крымского моста».

Ссылаясь на слова блогера под ником «Злой одессит», агентство утверждает — на Крымском мосту зафиксировано «существенное проседание опор и несостыковка пролетов».

«Я писал, почему рад установлению железнодорожных пролётов на Керченском мосту. И главной причиной тому назвал общий вес железнодорожной конструкции в 17 400 тонн, который будет оказывать дополнительное воздействие на опоры, что за собой повлечет их проседание и последующие проблемы», — писал «Злой одессит».

Как утверждал блогер, в сети опубликованы фотографии, сделанные на участке «Насыпь — Фарватер» в районе Керченского полуострова, на которых отчетливо видно, что металлические пролеты моста уже отличаются по высоте на 1 метр, а по длине на 2 метра.

«Конечно, качество фото желает лучшего, и с полной уверенностью говорить о данном инциденте все же не стоит. Тем не менее, именно такого эффекта и ожидали те, кто здраво, а не в порыве шизофренического ура-патриотизма, рассуждали о будущем такой конструкции, как Керченский мост, в тех условиях, в которых он строится. Общий вес всей конструкции примерно 60 тыс тонн, а это значит — дальше будет», — заявлял блогер.

Про просадку моста украинские эксперты продолжают рассуждать и сейчас, несмотря на запуск движения.

«Мост соединит украинский Крым и украинскую Кубань»

Вы еще не забыли о министре Владимире Омеляне, который в феврале 2016 года сулил Крымскому мосту судьбу недостроя? В марте 2018 года он заявлял, что ввод моста в эксплуатацию несет Украине огромные убытки: «Убытки несутся. Это десятки миллионов гривен, по предварительным подсчетам. С политической точки зрения, я вижу, что это мост, который соединит украинский Крым и украинскую Кубань».

Мост превратился уже в объективную реальность, и по отношению к нему стали звучать несколько иные высказывания. Украинский журналист Матвей Ганапольский, например, в апреле 2018 года писал следующее: «Я не против этого моста. Когда Крым вернется в Украину, этот мост будет мостом дружбы между украинской и русской территорией, где за 50 лет, когда все успокоится. Только чтобы он не рухнул, этот мост... Кто ответит, если упадет Крымский мост? Очень печально, что история инженерная переросла в политическую историю с истерическим криком: „Мы достроим мост!“. Ну да, пожалуйста, я просто напомню россиянам, патриотам, что есть такая проблема. Будет он стоять, не будет ли он стоять».

«Мост все равно достанется Украине» — так сейчас говорят те, кто на протяжении четырех лет уверял, что проект никогда не будет реализован.

Даже лично Петр Порошенко не удержался и заявил про Крымский мост: «Россиянам он пригодится как дорога для отступления. А Украина после восстановления своего суверенитета в Крыму использует его для укрепления связей с Кубанью, где живет большое количество украинцев».

Страна плавающих арбузов в мосты не верит

Подобные бравурные заявления призваны отвлечь внимание украинцев от чрезвычайно неприятных для киевских властей вопросов. Как получилось, что обложенная санкциями, погрязшая в коррупции и пьянстве, деградирующая, согласно заявлениям украинских политиков Россия в одиночку осуществила масштабный высокотехнологичный проект, в то время как вставшая на «европейский путь» Украина за последние четыре года отметилась лишь свершениями вроде запуска баржи с арбузами по Днепру из Херсонской области в Киев?

О запуске баржи с арбузами летом 2017 года премьер-министр Украины Владимир Гройсман на своей странице в соцсети писал так: «Впервые за 14 лет херсонские арбузы отправляются в столицу не автопутями, а речным транспортом. Это позитивная новость, которая говорит о том, что речное сообщение, которое, к сожалению, пребывает в упадке в последние годы, начинает возрождаться. Мы — страна, которая имеет значительный потенциал в развитии как пассажирских, так и грузовых перевозок речным транспортом».

Напомним, в день, когда Владимир Путин открывал Крымский мост, Петр Порошенко открывал сельский фельдшерский пункт.

Немудрено, что неверие в Крымский мост в течение четырех лет являлось на Украине квазирелигией. Стране, где перевозка арбузов на барже становится событием государственного масштаба, трудно поверить, что где-то существуют люди, способные перебросить мост через морской пролив. Особенно, если эти люди не являются американцами.