Сон прозрачной вуалью окутал город. Фонари не горели, машины не тарахтели, собаки молчали, прохожих под окном не было. Над дремлющим городом склонился угрюмый месяц, дотошно изучающий темные проёмы окон. Не найдя ничего примечательного, он схоронился в хмуром одиноком облаке. В наступивших сумерках во дворе нельзя было ничего различить, только северный холодный ветер продолжал своё дело: шумно пыхтел в мелкие щёлочки деревянного переплёта, словно хотел коротким путём забраться в дом. Но как только первые лучи нового утра дотянулись до кромочек крыш, исчез. Мрачные мысли бабушки Клавы, не находя пристанища, кружились вокруг неё, образуя монотонную тяжёлую ауру; в сердечном клапане уже давно образовались глубокие трещины. Глаза невыносимо болели, веки отяжелели, но заснуть не могла. Старушка сидела на кухне у окна в инвалидном кресле в одной ночной сорочке, подпирая подбородок кулаками. Вся жизнь чёрно-белым калейдоскопом рассыпалась перед глазами. Каждый день похож на предшествующий. Ни желаний, ни душевных сил почти не осталось. Дух, как раненая, падающая с высоты птица, сложившая крылья, покидал больное тело. Зачем судьба выбрала именно её для этого бессмысленного существования? Вопросы без ответов беспомощно зависли в воздушном пространстве. Женщина, потянувшись, опустила босую ступню на ледяной пол. Холодок свежести поднялся от пятки до макушки. Руками подняла ногу обратно на подножку. — Нынче осень ранняя! — уныло вздохнула она. Медленно передвигаясь по скрипучим половицам, подъехала к окну в большой комнате и посмотрела во двор. В центре — две стройные берёзки, их посадили вместе с подругой, когда закончили школу. Молодые стволы тянулись к небу настолько близко друг к другу, что издалека казалось, что это одно большое дерево. Ещё вчера берёзы выглядели нарядными, как ученицы во время выпускного бала в длинных вечерних платьях. За ночь длина подолов стала заметно короче. Многочисленные листья-лохмотья оказались беспорядочно разбросанными на поверхности земли. Подруга! Лучшая! Любимая! Интересно, где она сейчас? Что с ней? Двадцать лет дружбы. настоящей, крепкой, искренней. В школе и в техникуме сидели за одной партой. На работу устроились на одно предприятие. Постоянно созванивались, праздники отмечали весело, дружно, с размахом. Радость делили пополам. А горе? Кому нужна чужая беда, чужая боль? Столько лет верила в чудо. Напрасно с надеждой прислушиваясь к каждому шороху, ждала, что подруга придёт, сядет рядом на краешек кровати, возьмёт за руку, заглянет в зелёный омут её глаз и спросит: "Как дела, подруга?". — Нет сил, — прошлое ужасной толстой змеёй сдавило горло, стало тяжело дышать. Клавдия проехала на кухню, плеснула из чайника в чашку воды, выпила. Вновь упёрлась глазами во двор. Слева от берёз возвышалась добрая тётушка осина, её посадил дедушка. Он тогда только-только вернулся с войны, и, чтобы хоть как-то облагородить пустырь перед домом, привёз веточку из леса. Бабушка рассказывала, что саженец прижился сразу. Почтенная осина не раз испытала на себе веретено судьбы и сейчас не торопилась сбрасывать тёплый лиственный палантин, берегла от стужи старые косточки. Справа, ближе к окну, задрав голову к небу, находилась сирень. Это папа привёз когда-то от своих родителей тоненький прутик и воткнул прямо в клумбу, никому ничего не сказав. Веточка разрослась, превратившись в роскошный куст, весь покрытый белыми цветами. Только тогда папа признался, что посадил сирень как раз в тот день, когда пришел свататься: он был уверен, что его избранница примет предложение. В этом году сирень, видимо, поссорилась с хозяйкой Осенью — её крона до сих пор осталась зелёной. Родители! Кто может быть дороже и ближе? Кто может только по одному взгляду, голосу, шагам понять твоё настроение и состояние души? Вспомнилось, как в первый и последний раз получила двойку. Портфель еле тащила, казался неподъемным, в него будто кирпичей наложили. Ноги заплетались, не хотели слушаться и шаркали подошвами по земле. Мама, почувствовав неладное, выскочила на крыльцо: "Что случилось? Почему такой вид? Кто обидел?". "Двойку получила". "И всего-то?" — весело рассмеявшись, обняла и поцеловала она. Мама! Как давно лишилась маминой любви, ласки, заботы. а до сих пор хочется посадить на диван, взяв расчёску, забраться на спинку и заплетать тебе бесчисленное множество тонких косичек, при этом незаметно раскрывая сокровенные детские тайны и мечты. Непрошеная слеза горячей струйкой прокатилась по щеке. За окном что-то изменилось, зашевелилось, двор ожил. Это вернулся ночной гость — порыв ветра. С берёзок слетели остатки материи-листвы. Ещё порыв. Тётушке осине трудно сопротивляться неистовой силе ветра — тёплая накидка податливо распахнулась, стремительно съехав с покатых плеч, рухнула вниз. Сирень в страхе беспомощно прижалась к окну. Безобразник тряхнул её так, что остатки листьев осыпались, как ненужный мусор. Покончив с деревьями, ветер решительно поднялся вверх, оседлав серое безликое облако, и помчался на север. Потеряв золотые наряды, деревья стали выглядеть оголёнными. Во дворе стало совсем неуютно. Чёрная промозглость заставила съёжиться от холода. Тоскливые размышления не давали покоя старушке: — Вот так и моя стремительно пролетевшая жизнь схожа с этими листочками. Как коротка жизнь! Рассуждения прервал звонок в дверь. Старушка суетливо заторопилась, привычно вращая колёса коляски, выехала в прихожую, открыла дверь. Муж вернулся с ночной смены, следом появились сыновья с семьями. — Бабушка, посмотри, мы привезли саженцы дубков. Давай дубки во дворе посадим, пусть вырастут большими-большими и крепкими, — в руках малыши держали молодые побеги деревьев, корни которых были аккуратно обёрнуты полиэтиленом. — Хорошо, только оденусь, — жизненные силы возвращались, медленно заполняя молодым, задорным, живительным бальзамом образовавшиеся глубокие сердечные расщелины. Муж пошёл в подвал за лопатой. — Мы пока наберём в ведро воды, — перебивая друг друга, тараторили дети. Обняв и поцеловав в щёчки своих любимцев, Клавдия направилась в спальню, подумав про себя: "А всё-таки жизнь прекрасна, и она продолжается!". Автор Нина Павловна Гаврикова Личный опыт