Мама приехала! Воспоминания о детстве после войны - «Досуг и хобби»

В мае 1946 года в дом Некрасовых пришло письмо из Казахстана. Полина, мама Игоря, писала: «Дорогие папа, мама, Игорь, здравствуйте! Жду с нетерпением решения тюремной администрации. У меня и ещё пяти женщин второго барака кончается срок высылки. Прощайте, вьюжные метели, жаркие суховеи, тюремная баланда, арестантский режим! Я и мой сыночек Славик обретём свободу! Никаких задержек с моей стороны. Сажусь в поезд, и домой, в родные края! До встречи!».

Бабушка от такого радостного известия расплакалась, затем медленно поднялась со стула и, утирая фартуком счастливые слёзы, ушла в спаленку. Дед помолчал, покряхтел виновато и отправился во двор. Что касается меня, то пропало желание идти куда-либо.

Прошло девять лет, а я о маме ничего не знаю. Даже лицо ее забыл. А о двухмесячном брате и говорить нечего. Какой он теперь, девятилетний пацан?

Я задумался: где мы будем жить? На первом этаже живут квартиранты. На втором и так тесно. В одной комнате — дядя Федя с женой и двумя сыновьями Геной и Вадиком, в другой — я с бабушкой. Дед спал на кухне, сколотив в углу деревянную кровать. Места нет. Придется нашей семье искать новое жилье.

Уральский лес и манная каша

Утром на третий день мы свалили всю траву, отдохнули, достали удочки и ушли к лесному озеру. На этом забытом людьми озере жировал карась. Рыба была смелая, непуганая. Через час наши сумки были набиты золотистыми, крупными карасями. Они судорожно открывали рот и хватали воздух. В обед на костре пожарили рыбу, наелись и скорей в путь! Надо успеть до последней лодки заглянуть в ближайший сосновый бор.

Бор нас удивил невозмутимой тишиной. Ни птиц, ни зверушек, даже комаров, ненасытных тварей, не было. Чистые поляны, укрытые мохом, морошка и черника под шапками могучих сосновых деревьев. Воздух пахучий и ароматный. Мы шли по бору, наслаждаясь тишиной, его красотой, хватая на ходу ягоду и отправляя ее в рот. При выходе на дорогу наткнулись на поляну, сплошь усеянную белыми грибами. Этого нельзя было упустить! Я решил:

— Славка, снимай рубаху, штаны, эти грибы наши, и мы их унесем домой!

Брат с восторгом кинулся собирать дары соснового бора.

Дома Славка с восторгом рассказывал о закамской природе. Мама, улыбаясь, приказала:

— Мойте руки и за стол!

Перед нами стоял чугунок овсяной каши. Мы с жадностью набросились на нее. Поглощали так быстро, что за ушами пищало. Десять минут, и каша переместилась в наши желудки.

— А теперь будет второе блюдо, — торжественно произнесла мама и поставила перед нами второй чугунок.

— Манная каша! — прошептал восторженно Славка и схватился за ложку.

Мы умяли второй чугунок с кашей и, довольные, отвалили от стола.

— Еще надо? — спросила мама.

— Нет, нет, хватит! — замахали мы руками.

Когда прикончили чай, Славик все же спросил:

— Мама, а почему ты не сначала дала нам манную кашу?

— А потому, мои работнички, что одного чугунка каши вам бы не хватило. Вот потому я два чугунка и наварила. И была права.

С этого дня зародилась в нашей семье традиция: сделал большую работу — жди и надейся — на столе будет стоять чугунок. А в нем душистая манная каша!